ИНГА АБЕЛЕ
Драма в двух действиях
Действующие лица:
Вильгельм Путнс
Лия – его жена
Алексис – их сын
Петерис Пагайлис по прозвищу Одинокий Волк – ухаживает за Вильгельмом
Ева – соседка
Санта – сестра Евы
Дина – соседка
Полицейский
If I could open my mouth. There’s so much I would say.
Like I can never be honest. Like I`m in it for the thrill.
Like I never loved anyone. And I never will.
LAURIE ANDERSON. BRIGHT RED
Часть I.
Поздний вечер, конец августа. Недавно построенный особняк. Полностью обустроена только центральная комната, в которой происходит действие. Слышно, как Вильгельм диктует на втором этаже.
Вильгельм. Надо занять жесткую позицию… по отношению ко всем этим вещам… которые вначале кажутся безобидными… безобидными… позже оказываются свинцом… так…
Через входную дверь входит Алексис и Ева. Оба какое-то время прислушиваются.
Алексис. Когда отец диктует, он ничего вокруг не видит и не слышит.
Поворачивается к Еве.
Алексис. Значит, так. Я был у тебя.
Ева. Хорошо.
Алексис. Около пяти, нет, около шести хотел ехать домой, – нет машины… Почему я не вызвал полицию? Почему, как ты думаешь?
Ева. Не знаю.
Алексис. Теперь уже нельзя не знать. Надо придумать.
Ева вздыхает.
Ева. Я не понимаю, зачем вообще это делаю.
Из кухни выходит Лия с бигудями в волосах. Она несет сложенную скатерть. Видит Еву, вздрагивает.
Лия. Алекс!.. Это не солидно! Во сколько ты обещал прийти?
Алексис. Мам, я тебе звонил, телефон был отключен. А на работе сказали, что ты не была там целый день.
Лия. Я сама устанавливаю для себя рабочее время.
Алексис. Где ты была?
Лия. Ну, хватит об этом. (Еве.) Здравствуйте.
Ева. Добрый день.
Лия. И как эту девушку зовут?
Алексис. Зовут ее…
Пауза.
Ева. Ева.
Алексис. Ева. Она живет в том фабричном доме.
Ева. В желтом.
Лия. Ах, в желтом… (Стелет скатерть на стол.) Мы, кажется, уже встречались.
Ева. Да. Ваш пес укусил моего сына.
Алексис. Морис укусил ребенка?
Ева. Не страшно.
Лия. Только страшный шум на весь свет.
Ева. Он от испуга все еще вскакивает и плачет по ночам.
Лия. Предлагаю еще раз – я заплачу. Сколько?
Ева. Не надо.
Лия. Сколько? Не ломайся, раз уж пришла.
Ева. Я пришла не за деньгами!
Входит Волк.
Волк. Ну почему, почему, почему женщины всегда так кричат…
Ева. Простите.
Волк. Мы никогда не просим прощения за других. Это плохой вкус.
Лия. Зови Вильгельма к столу.
Закрыв дверь, Волк исчезает.
Лия. Ведь договорились, что будем только мы.
Алексис. Ну и что?
Лия. Ты даже имя ее не знаешь.
Ева. Мне лучше уйти.
Лия. Пусть девушка идет, если хочет.
Алексис. Эта девушка, Эва…
Ева. Ева.
Алексис. Ева сегодня останется здесь. (Пауза.) Мам… ну, пожалуйста.
Звонит телефон. Лия снимает трубку.
Лия. Да… Вам надо бы позвонить конкретному журналисту… Вот как, и что он сказал? Правильно… Нет, нет, не нужно. Я запрещаю, слышите!
Лия кладет трубку.
Ненормальная.
Алексис. Кто там был?
Лия. Да так. Напечатала в своем журнале статью об одной женщине. Она сама все рассказывала, теперь же хочет все опровергнуть. А, кого это интересует?.. (Потирает ладони.) Холодно тут.
Входит Вильгельм. Его руки обездвижены параличом.
Вильгельм. Что за треволнения? Кому тут холодно? Мамуля, ты в таком виде? Это на тебя не похоже. (О Еве.) Оказывается, тут у нас прекрасная особа.
Лия невольно хватается за свои бигуди.
Лия (о Еве пренебрежительно). Дама.
Лия уходит. Ева протягивает Вильгельму руку, он только улыбается. Ева опускает руку.
Вильгельм. Я, милочка, видите ли, сейчас без рук. Невероятно, но факт. Волк, неси мой пиджак.
Волк. Мы уже летим. (Несет Вильгельму пиджак.)
Вильгельм. Мысль летит на золотых крыльях – кто это сказал?
Волк. Волк его знает.
Вильгельм. Беда в том, что Волк, как раз и не знает. (О Еве.) Где берутся такие красавицы? В наши времена такого не было, да, Волк? Как вас зовут?
Ева. Ева.
Алексис. Только не переусердствуй.
Вильгельм. А где стол? Где шампанское, где серебро, а кабанчик на вертеле?.. Нету. Пустота. Холод и ветер. Нет места для уютного сознания. Для уютного сознания дверь закрыта.
Волк. Причем закрыта плотно.
Вильгельм. Что ты болтаешь глупости. Кто это сказал?
Волк. Кто не знает старика Райниса.
Вильгельм. Волк его знает.
Оба с минуту смеются. Вильгельм – заразительно, Волк – приглушенно.
Вильгельм. Опа! Мне пришла в голову кой-какая мысль! Пойдем, закончим работу.
Оба уходят.
Голос Вильгельма. Я только что придумал, что нам необходимо его убить. Таким образом прояснится главная мысль.
Алексис. Ну? Видела?
Ева (задумавшись). Что?
Алексис. Как тебе нравится в зоопарке?
Ева. Алекс… Мне неприятно, что ты не запомнил мое имя.
Алексис. А мне нравится, как ты произносишь мое имя.
Ева (напряженно). Ты сегодня сбил человека! Как ты можешь теперь спокойно болтать?
Алексис. Я болтаю?
Пауза.
Ева. И матери ничего не сказал.
Алексис. И не собираюсь. Ты же видела ее. Как ты думаешь, можно ей что-то рассказать?
Ева. Ты чересчур спокоен.
Алексис. Это не спокойствие, а сумасшествие. Мне… да, мне страшно. Идиотизм какой-то! Я не могу ничего придумать – я запутался! Ну вот, ты тоже смотришь на меня, как прокурор… А что мне делать? Бить себя по лицу? Что это изменит?
Ева молчит.
Ты бы со стариком сошлась. Он у нас тоже морально возвышенный тип.
Ева молчит.
Ну что ты молчишь? Чего ты от меня хочешь? Мы же договорились.
Ева. Мы не о чем так и не договорились.
Алексис. Как? Ты же сама видела – бомж конченый, пьяный, сам выскочил под колеса. Он же не умер?
Ева. Нет, я же тебе сказала – сидел там и стонал… Я его где-то раньше видела.
Алексис. Он остался жив.
Ева. Да? А что, если у него было внутреннее кровотечение, и он через пять минут умер? Или, может, через десять? А ты посмотрел, затянул меня в машину и умчался, как ненормальный. Идеальный план – бросить машину в лесу и сказать, что ее угнали! Думаешь, в полиции тебе поверят?
Алексис. Да какой план? Никакого плана не было, просто я выпил, я же сказал тебе.
Ева. Мне все равно, но ты же мог посмотреть, жив он или нет!
Алексис. Ну, а если нет?
Входит Лия со столовыми принадлежностями, накрывает на стол. На ней уже приличная одежда, волосы уложены. Ставит вино и выходит.
А если он и правда ласты склеил? Мне в тюрьму никак нельзя. Я должен вернуться…
Ева. Зачем ты приехал?
Алексис. Чтобы встретить одного человека.
Ева. Встретил?
Алексис. Нет.
Ева. Женщина?
Алексис. Брат.
Ева. Брат?
Алексис. Это длинная история. В этом доме об этом лучше ни-ни…
Алексис открывает вино. Наливает Еве, затем себе.
Стало быть – за знакомство.
Выпивают.
Ева. Я знаю, кто ты. Ты – художник.
Алексис отрицательно качает головой.
У меня такое подозрение. А это? (Показывает на старый запыленный мольберт в углу.)
Алексис. Это фоссилий. Знаешь, что такое фоссилий?
Ева. Нет.
Алексис. Когда море высыхает, на том месте остаются только такие камни с оттисками.
Ева. Не заговаривай мне зубы. Ты художник или нет?
Алексис. Больше – нет.
У ворот приглушенно звенит звонок. Из кухни выходит Лия с посудой, ставит ее на стол. Появляются Волк и Вильгельм.
(У окна.) Там стоит женщина.
Лия. Так я и думала.
Вильгельм. Кто там?
Лия. Та женщина, которая… просто ненормальная женщина! Как можно так навязываться!
Звонок повторяется.
Вильгельм. Пусть заходит.
Лия. Ни в коем случае. Я отпустила собаку.
Вильгельм. Мамуля!
Лия. Не вмешивайся, Вилис!
Вильгельм. Мне неловко перед гостьей!
Вильгельм уходит в свою комнату и ногой захлопывает дверь. Во входную дверь просовывается голова Дины. Она входит.
Дина. Это, конечно, не по-людски, но, к сожалению, подходит этому дому.
Лия. Что тут происходит?
Дина. Хотела взглянуть в эти наглые глаза.
Голос Вильгельма. Волк!
Волк, как будто только этого и ждал, тут же уходит.
Дина. Не знаю, как это все теперь исправить. Вы же женщина, мать…
Лия энергично начинает накрывать на стол.
Лия (Алексису). Подай, пожалуйста, салфетки… И то блюдо. То, то! (Дине.) Сначала вы извинитесь передо мной, а потом – вон. Вон, я сказала! Эти жалкие пустоголовые, серые пауки, никакой культуры, даже ни намека на культуру. Вы, уважаемая, в чужом доме, уже поздно.
Дина (вытаскивает из сумочки журнал). Как вы могли это опубликовать?
Лия. Я доверяю своим сотрудникам. Тут то, что вы рассказали ему в разговоре.
Дина. В разговоре! Ложь! Это то, о чем мы говорили уже после того, когда он вытащил бутылку.
Лия. Пить надо меньше.
Дина. Я вас презираю. (Садится в кресло за камином.) Я буду здесь сидеть до тех пор, пока вы… я не знаю… уничтожите все журналы, пока вы…
Лия очень энергично хозяйничает возле стола.
Лия. Она здесь будет сидеть!.. Да ради Бога, сидите на здоровье! Вроде нормальные люди, а на диктофон такого наговорят, лишь бы только необычнее, ужаснее, острее, а потом оправдываются, что имели в виду совсем не то! Я же слушала ту кассету… подай подсвечники, на камине они… Жалкие людишки. Как будто перед ними сидит сам Господь Бог, а не простой журналист. Милосердный Боже, слышал бы ты эти надрывные речи, наверняка поседел бы… Алекс, положи цветы у дивана. Вот так. Эй, а как вы прошли мимо собаки?
Дина. У меня в кармане было печенье.
Лия. Отравленное!
Дина. Нет, обыкновенное.
Лия. Вы хотите сказать, что дали Морису пару печенюшек, и он вас пропустил?
Дина. Да.
Лия. Странно. Наверное, стареет?
Дина. Странно, что вы держите кобеля, а не суку. Суки злее. Правда, за сучкой бегают кобели.
Лия. В будущем я обязательно заведу суку. Тогда сюда никто не войдет без спросу.
Дина. Тогда нужен еще забор повыше. Это я уже посоветовала вашему Морису.
Лия. Между прочим, для вас он Морфий де Норуа. Поверить не могу, что она тут так долго сидит и играет у меня на нервах. Итак, сколько?
Дина. Что – сколько?
Лия. Я заплачу. Сколько вам заплатить, чтобы вы исчезли? (Пауза.) Думайте, только побыстрее. (Алексису.) Сын, там спичек нету?
Дина. Сын. У меня. Нет. Больше. Сына.
Лия. Я знаю. Сколько?
