Хочешь посмотреть на мою фотолабораторию?.. Красный свет… проявитель и картинка, медленно появляющаяся из ниоткуда… Ну, забегали по спине мурашки?.. У меня все припасено еще со старых времен, надолго хватит. Вставай, пошли… полегчало?.. Я для тебя напечатаю свою мадонну. (Дина вздыхает.) Одна проблема все же есть – скоро закончится проявитель. Устарел. Где я теперь такой достану? Теперь не так, как раньше. Придет время, и люди на улицах будут валиться с ног, как тараканы, так сказал один мужчина по радио…
Оба скрываются в кухне. Со второго этажа, громко смеясь, спускается Санта в сопровождении Алексиса. Санта замечает пустой диван.
Санта. Эй! Куда же подевалась тетя Дина?
Алексис. Она? Может, ушла домой.
Санта. А тот динозавр?
Алексис (сдувает пыль со старого мольберта, лениво, как бы неохотно чертит на нем углем линии). Представляешь, пес ее не тронул, просто чудо, она ему вроде бы дала печенья и поговорила с ним… Это пес моего брата.
Санта. А где твой брат?
Алексис. Не знаю. Завтра еще съезжу по одному адресу. Когда я уехал, он сидел в тюрьме. Думал, теперь найду. Не получается.
Санта. У Евы тоже один такой был, познакомилась с одним чуваком, который только-только вышел из тюряги. Ребенок, всякое такое – и пропал… Те, кто из тюрьмы, – вообще не але. Они такие, ну, я не знаю, такие нервные. А вообще – конкретные мужики. Они понимают, что деньги – это главное.
Алексис. Ты тоже так считаешь?
Санта. Конечно. За деньги можно получить все, чего я хочу – машину, чтобы ездить.
Алексис. Далеко. В темноте.
Санта. В темноте. Сигаретный дым. Вдоль рек. К морю. На скорости.
Алексис. И бензоколонки…
Санта. Да! Бензоколонки ночью! Это круто, да?
Пауза.
Алексис. Но за деньги нельзя купить…
Санта. …счастье, здоровье – и что там еще нельзя. Глупости.
Алексис. Нельзя купить любовь.
Санта. Да-да, так оно и было в древности. Оглянись, где ты живешь. Теперь все можно купить.
Алексис ухмыляется.
Ну да. Да что ты вообще понимаешь? Покажи, что ты там нарисовал. Кто это такой?
Алексис. Ты.
Санта. Спятил? Это похоже на черного коня с тонкими ногами. Может, это птица? Или ветер?
Алексис. Это твоя сущность (Смеется.) Твоя сущность – это черный конь с тонкими ногами. Круто, да?
Кто-то стучится в дверь кабинета Вильгельма.
Голос Вильгельма. Волк! Волк! Там кто-то есть? Я же попросил разбудить меня через двадцать минут…
Алексис (зло). Нету здесь Волка.
Голос Вильгельма. Открой дверь.
Алексис. Нету здесь Волка, отстань.
Голос Вильгельма. А я хочу! Открой!
Алексис со злостью открывает дверь.
Алексис. Ну. Что ты хочешь?
Вильгельм. Я хочу есть и пить.
Алекс подходит к столу, наливает в стакан вина. Поит отца так, что у того вино течет по щекам. Затем салфеткой небрежно вытирает ему губы.
Вильгельм (захлебнувшись, постепенно восстанавливает дыхание, жалобно). Разве нельзя сказать своей семье, что у меня болит? Мне пойти к соседям и рассказать им, что у меня болит?
Алексис. Что болит?
Вильгельм. Руки. Я хочу торта… О, здесь опять молодая дама! Очень приятно… А где мой Одинокий Волк?
Алексис. Он вышел.
Вильгельм. Он без меня никуда не выходит. Как он может куда-то пойти?
Алексис. А сейчас взял и вышел!
Вильгельм. Не надо на меня сердиться. Седой, никому не нужный, покалеченный идеалист… Ты начал рисовать? (Санте.) Он рисовал, не правда ли? Как здорово! Только что меня посетило неповторимое видение – точно такое я когда-то видел в детстве. Я тебе расскажу, а ты нарисуй! Там, далеко-далеко, у моря, у западного побережья. Там стоял дом. Летом я спал на чердаке, а с торца было большое окно. Ясное золотое утро, и я пробуждаюсь ото сна и вижу окно. И стрижи мимо окна – фиу, фиу, фиу, фиу.
Санта крутит пальцем у своего виска. Алексис утвердительно кивает головой.
Алексис. Ласточки.
Вильгельм (плачущим голосом). Он вечно спорит, что это были ласточки. Это были стрижи, запомни, пожалуйста. Голубое утро, и они мимо окна, и хочется подняться и жить. Как же это было давно, куда это все ушло… Как бы я хотел найти этот дом! Я все время только об этом и думаю, но я же не могу бросить мамулю. Я в ответе за нее.
Пауза.
Не нальет ли мне кто-нибудь попить вина или еще чего-нибудь?
Пауза.
(Санте.) Когда умерла мать, я подал объявление в газету. Да. Признаюсь, я это сделал – скупой, лысеющий холостяк. И я выбрал строгий почерк и так ее возжелал, ту девушку, которая пришла. Она села за стол напротив и… я тут же захотел положить ей руку на колено, но она так на меня посмотрела, что руки не поднялись… Черт побери, почти как сейчас. Не мог бы мне кто-нибудь налить вина?.. Дайте мне бутерброд.
Пауза.
И за что ты, сынок, на меня так?
Пауза.
За что ты так, скажи мне, говнюк такой?! Разве я не воспитывал тебя человеком? А теперь ты мне и воды не подашь? Эвалд точно подал бы, ой, тшшш… это имя вслух нельзя… Он был нехорошим, наделал всяких делов, (тише) но он был личностью, Алекс! Личностью! Да! Не то, что ты.
Алексис. Вы оба – мать и ты – прикончили его.
Вильгельм. Ты думаешь, я его не защищал? Но я ничего не мог поделать, ты же знаешь свою мать. Но ты – почему ты, лентяй, больше не рисуешь?
Алексис. Отстань.
Вильгельм. Еще чего. Стой и молчи, матросик, когда я с тобой говорю, иначе ни сантима больше не получишь. Мы с мамулей такие деньги выложили, пока ты учился, а потом еще больше, пока ты, паразит, кайфовал. Продержать бы тебя с месяц на голодном пайке, камни бы грызть начал. Это распущенность, как ты живешь. Это трусость!
Алексис. А чтобы засадить в тюрьму Эвалда, не было жалко денег? И содержать любовника матери. Тот, второй, скоро переедет сюда жить?
Пауза.
Вильгельм. Неправда. Они больше не встречаются.
Алексис. Для тебя так удобнее, правда. Только меня не называй трусом. Посмотри на себя – какой ты жалкий, и всю жизнь был таким.
Мгновение Вильгельм стоит, опешив, но внезапно Санта не удерживает смешок. Вильгельм убегает. Пауза.
Санта. Я вообще не понимаю, чего ты бесишься. Им хорошо – и пусть себе живут.
Алексис. Да не хорошо. Противно смотреть. Могу поспорить, ничего не изменится, просто громче отрыгнется – и все. Главное – чтобы было солидно. Чтобы правильный пиджак на ужин. У нас такого не происходит… Ничего. Билет у меня уже есть. Найду Эвалда… Я знаю, он тоже захочет уехать.
Санта. Куда?
Алексис. Туда, где я был. Это другая жизнь, понимаешь, там все лето можно жить в лодках на реке. Там покой.
Санта. А мне надо туда, где у пацанов много денег.
Алексис. Ты могла бы за деньги?
Санта. Зачем мучиться, если можно жить легко? Я что, убила кого? Это естественно. Ева всегда ноет, святая Мария, наверное, завидует. Ни один пацан на нее не хочет смотреть… Слушай, что сказал старик, ты тоже колешься?
Алексис. С этим покончено.
Санта. Травы не хочешь? У меня есть.
Алексис. Хорошая?
Санта. Ясное дело. У Пашки всегда хорошая. На, забей.
Алексис трудится над сигаретой, заправляя траву.
Когда человек один раз сделает себе хорошо, тогда другие могут идти в зад, правда? Мне тоже все всегда говорят: ты – никто, сказали так уже при рождении. А как покуришь, то они могут идти в зад, правда? А если еще и уколоться, то еще лучше, а?
Алексис. Это было давно, понимаешь.
Санта. Да ладно рассказывать. Я ни одного такого не знаю, кто бы мог это прекратить.
Алексис. Вот теперь знаешь.
Санта ухмыляется. Оба какое-то время курят в тишине.
Санта. У меня такая круговерть поначалу, когда я от алкоголя тащилась… А что твой братан? Зачем он тебе нужен?
Алексис. Мне он о-очень нужен. Я без него умру.
Санта (смеется). Так прям и умрешь. Ты сбрендил?
Алексис. Однажды на старой квартире вошел в комнату и испугался – думал, что он сумасшедший. Он лежал на полу, распластав руки, и смотрел на солнце, музыка на всю катушку. Я говорю: «Что с тобой?». А он говорит: «Cегодня позвонила моя мать».
Санта (смеется). Настоящая?
Алексис. Настоящая. Пьянь горькая, атомная война, бомжиха – а он счастлив…
Санта. А дальше?
Алексис. Дальше – ничего. Она же больше не звонила… Дерьмовый дым.
Санта. Да, чего-то не того. Пахнет металлической проволокой. (Оба смеются.) Пашка торгует железной травой.
У ворот звонят. Алексис подходит к окну. Санта тоже смотрит наружу.
Санта. Менты!..
Алексис. Беги за Евой.
Санта. Зачем?
Алексис. Я сегодня сбил человека… ну что ты удивляешься, Ева обещала сказать, что я в это время был у нее.
Санта (смеется). Да ну, перестань ты. И мать, и я, и мелкий?
Алексис. Иди скорее.
Санта (медленно). Ну, так я побежала… (У дверей.) А если я ментам расскажу? Ты слишком доверяешь людям, нет?
Алексис. Иди!
Санта (смеется). Пошли вместе. Там собака, я ее боюсь. Ну, пошли, что смотришь, думаешь, обкурилась травы и дурой сделалась, да?.. Я скажу: «Полиция, fuck, это сделал он!!!» Подумай, что за жизнь у тебя начнется, – другая жизнь… Не хочешь?..
Часть вторая
Та же обстановка, что и прежде. Сверху спускается Лия, в недоумении останавливается у окна.
Лия. Что тут происходит?
Входят Алексис и полицейский.
Полицейский. Добрый вечер! Муниципальная полиция. Прошу прощение за беспокойство.
Лия. Ничего не понимаю.
Полицейский. Красный Ford Fiesta с номером DE 5050 – ваш?
Лия. Наш. Где машина, Алекс?
Алексис. Мам, успокойся.
Лия. Вильгельм!.. Где отец?
Полицейский. Я спрашиваю – ваша машина?
Алексис. У меня ее сегодня угнали.
Лия. Как угнали? Почему я ничего об этом не знаю?
Полицейский. Оставим подробности. Составим протокол. Имя, фамилия?
Алексис. Без подробностей никак нельзя. У меня машину угнали, а он: «Оставим подробности».
Полицейский. Прекратим дискуссию. В ваших же интересах. Я спрашиваю: имя, фамилия.
Алексис. Лия Путнс…
Входит Дина, останавливается у двери. Полицейский взглянул Лии в лицо, заулыбался.
Полицейский. Лия Путнс?
Лия. Да?
Полицейский. Да ну?
Лия. Ну и что?!
Полицейский. Как я сразу не понял! Вы меня не узнаете? Не помните нас с женой?
Лия. Ни вас, ни жену.
