2005 -06 г.г.
Василий Лоза
комедия в 2-х действиях
по мотивам романа Грэма Грина «Путешествие с моей тётушкой»
Время действия: 60-е г.г. XX века
Место действия: Англия, Франция, Турция, Латинская Америка
действующие лица:
АВГУСТА – шикарная англичанка, авантюристка, 75 лет
ГЕНРИ – её племянник, английский банковский пенсионер, 50 лет
ВОРДСВОРТ – африканец, слуга и любовник Августы, за 50 лет
ВИСКОНТИ – итальянец, военный преступник в бегах, возлюбленный Августы, 85 лет
ТУЛИ – американец, майор ЦРУ
СПЭРРОУ – англичанин, сержант Скотланд-Ярда
Действие 1.
КАРТИНА 1. АНГЛИЯ.
СЦЕНА 1. День. Сквер у крематория. Скамья. На скамье сидит АВГУСТА. Она склонила голову, покрытую огромной шляпой, на грудь.
Входит ГЕНРИ, с упаковкой в руках, поравнялся со скамьёй. Его остановил голос Августы.
АВГУСТА (подняла голову, открыла лицо). Мне как-то довелось присутствовать на преждевременной кремации.
ГЕНРИ. Простите?
АВГУСТА. Ты, должно быть, Генри.
ГЕНРИ. Да. На преждевременной кремации?
АВГУСТА. Да. Я никогда не тороплюсь…
ГЕНРИ. Вы, если не ошибаюсь, тётя Августа.
АВГУСТА. Ба!?
ГЕНРИ. Я вспомнил вас по фотографиям в семейном альбоме.
АВГУСТА. А. Ты мог бы соврать, что меня узнало твоё сердце. Да ты смущён. Какая дичь, наблюдать застенчивого банкира. Символично: тётушка Августа явилась в августе. Стихи про август или про тётушку. В альбом.
ГЕНРИ. Вы пришли с опозданием
АВГУСТА. Я никогда не тороплюсь являться вовремя. А на похороны не тороплюсь вовсе. Кстати, Генри, мне, наверное, следует тебя предупредить, что меня хоронить в белых одеждах непорочной девы будет неуместно.
ГЕНРИ. Разве вы были замужем?
АВГУСТА. За последние шестьдесят лет, или около того, у меня почти всегда был друг или товарищ, не считая любовника. Возраст, Генри, немного меняет наши эмоции, но не убивает их.
ГЕНРИ. Вот. (Кивает на упаковку.) Урна с прахом моей матушки.
АВГУСТА. Твоей матушки… да… или моей сестры. И что же ты собираешься делать с этим?
ГЕНРИ. Хочу установить на небольшой постамент среди георгин.
АВГУСТА. Ба!?
ГЕНРИ. Да, на пенсии я всерьёз увлёкся разведением георгин.
АВГУСТА. Зимой будет выглядеть блекло.
ГЕНРИ. Не подумал! Но на зиму урну можно заносить в дом?
АВГУСТА. Вот и будешь таскать её туда-сюда. Похоже, сестрице так и не приведётся почить в мире.
ГЕНРИ. Опять не подумал.
АВГУСТА. Ты ведь не женат?
ГЕНРИ. Нет.
АВГУСТА. Дети?
ГЕНРИ. Но я же не женат! Естественно, нет.
АВГУСТА. Тогда интересно, кому же ты завещаешь мою сестру? Ведь я, скорее всего, умру раньше тебя.
ГЕНРИ. Не могу же я думать сразу обо всём.
АВГУСТА. А почему не оставить урну здесь?
ГЕНРИ. Убеждён, среди георгин она будет смотреться совсем неплохо.
АВГУСТА (по-французски). A chacun son gouf.
ГЕНРИ. Каждому своё. Ну, тётя Августа… всего доброго… мы так редко видимся… надеюсь… буду рад.
АВГУСТА. Чему?
ГЕНРИ. Если когда-нибудь.
АВГУСТА. Что?
ГЕНРИ. Найдёте время заехать ко мне в Саутвуд.
АВГУСТА. Зачем?
ГЕНРИ. На чашку чая.
АВГУСТА. Я предпочла бы что-нибудь покрепче. Более успокаивающее. И немедленно. Не каждый день видишь, как родной сестрой поддерживают огонь в печи. Присядь, Генри, отдохни.
ГЕНРИ (присаживается). Дождь крапает.
АВГУСТА. Дождь стоит переждать. И взять такси. (Раскрыла зонт.) Приятно видеть, малыш, что ты без зонта. Настоящий мужчина. О чём ты?
ГЕНРИ. Я, кажется, сделал глупость, – оставил газонокосилку на дворе и забыл закрыть её от дождя.
АВГУСТА. Забудь газонокосилку. Тебе не кажется странным, что мы встречаемся, похоже, только на религиозных церемониях. Последний раз это было на твоей конфирмации. Меня, правда, не пригласили, но я всё-таки явилась. Как злая фея!
ГЕНРИ. А почему вас не пригласили?
АВГУСТА. Я слишком много знала. О каждом из них. Ты, помню, был очень тихим мальчиком. От дьявола открещивался без особого пыла. Как знать, может, он и до сих пор в тебе сидит? Ты действительно изменился за то время, пока мы не виделись. И волос у тебя не прибавилось.
ГЕНРИ. Они у меня были всю жизнь, до недавнего времени. Я не подозревал о вашей семейной размолвке. В альбоме есть ваша фотография.
АВГУСТА. Только для виду. Твоя мать была святая женщина. Истинно святая, и заслужила право на похороны в белых одеждах непорочной девы. Жанна д,Арк.
ГЕНРИ. Непорочной? Простите, тётя, за прямоту, но я же родился?
АВГУСТА. Да, родился. Но ты сын своего отца, а не матери.
ГЕНРИ. Что!?
АВГУСТА. Твоя официальная мать была святой. Видишь ли, одна девушка отказалась выйти замуж за твоего отца. А он горел желанием сделать всё по закону. И вот, моя сестра, прикрывая эту девушку, выходит за него замуж. Затем несколько месяцев она подкладывает на живот подушки всё большего и большего размера. Подозрений ни у кого нет. Даже в постель сестра ложится с подушкой на животе. Однажды твой отец захотел заняться с ней любовью. То есть уже после свадьбы, но до твоего рождения. Однако, сестра настолько глубоко была этим оскорблена, что даже после твоего появления на свет, отказывала ему в том, что церковь называет супружескими правами. Должна сказать, твой отец не был настоящим мужчиной. Он так и не решился настоять на своём праве любить. Вот, дождь кончился. (Сложила зонт.) Надо успеть сесть в такси до следующей порции туч. Генри, ты здесь? Никогда не подумала бы, что банковский служащий может быть столь впечатлителен. Не надо так сильно переживать, Генри. Моя сестра, твоя приёмная мать, действительно благородный человек. Идём.
ГЕНРИ. А мой отец?
АВГУСТА. Кобель. Может статься, это лучшая черта мужчин. Надеюсь, в тебе тоже есть хоть немного кобелиного?
ГЕНРИ. А кто же моя мать, тётя Августа!?
АВГУСТА. Я живу к северу от реки. (Взяла Генри за руку, как малыша, и повела прочь.) И у меня есть всё, что нам может понадобиться, чтобы вспрыснуть нашу встречу, ну, и кремацию, заодно.
Августа и Генри уходят. Из-за кустов, что сразу за скамьёй, как из засады, встаёт Нили.
НИЛИ. Что за чёртова привычка, стричь кусты. В этой Англии нет места профессиональному разведчику. И дождь, дождь… дождь.
Входит СПЭРРОУ, подходит к скамье.
НИЛИ. Сержант Спэрроу? Я – О,Нил. Интерпол.
СПЭРРОУ. Бог мой, вы американец.
НИЛИ. Чёрт, неужели так заметно.
СПЭРРОУ. О, да, мистер О,Нил. Язык. Речь одна, языки разные. И фунт, и доллар – банкноты, однако, сколь же разнится их покупательная способность. Служба наблюдения сообщила, что негр вошёл в дом, с товаром. А его госпожа?
НИЛИ. Направилась домой, с племянником. Корреспонденция?
СПЭРРОУ. Что, прямо сейчас?
НИЛИ. Спэрроу!
СПЭРРОУ. Не кричите, ради бога, здесь Англия.
НИЛИ. Да, но я не англичанин! Я должен прочитать все письма на её имя раньше, чем она вскроет конверты. Шуршите, капитан, шуршите.
СПЭРРОУ. Мы-то шуршим, сэр, оттого и фунт крепче доллара.
НИЛИ. Да я заметил, что у англичан всё крепче американского, особенно головы. Не правда ли, Спэрроу, английская голова – это сплошная кость.
СПЭРРОУ. Хотите сказать, что американская – это сплошь мозги? Это именно они застыли у вас на плечах?
НИЛИ. Спэрроу!
СПЭРРОУ. Нили?
НИЛИ. Так вы изъяли её корреспонденцию?
СПЭРРОУ. Мы можем пройти в Скотланд-Ярд, и вы ознакомитесь.
НИЛИ. Заодно, послушаем её последние телефонные переговоры. И не забудьте поставить на прослушку её племянника.
СПЭРРОУ. Автомобиль за углом.
СЦЕНА 2. Апартаменты Августы. Здесь ВОРДСВОРТ. Входят Августа и Генри.
АВГУСТА. Познакомься, это мой племянник. В чём дело, Вордсворт, почему ты завтракал без меня?
ВОРДСВОРТ. Ты мне говорить правду, мадам?
АВГУСТА. О чём?
ВОРДСВОР. Этот мужчина – племянник?
АВГУСТА. Ну, конечно же! Ах, Вордсворт, Вордсворт. Будь душкой, принеси нам два виски. После печальной-печальной церемонии твоей Августе сегодня чуть-чуть грустно.
ВОРДСВОРТ. Всё было удачно?
АВГУСТА. Неожиданностей не было, что же в том удачного? Генри, ты не забыл урну?
ГЕНРИ. Нет, вот пакет.
АВГУСТА. Не лучше ли, чтобы Вордсворт поставил его в холодильник?
ГЕНРИ. Нет необходимости, тётя Августа, пепел не портится.
АВГУСТА. Как это глупо. Однако, пусть Вордсворт отнесёт пакет на кухню. Моей несчастной сестре незачем всё время мозолить мне глаза, за прошедшие годы мы так отвыкли с ней друг от друга. Генри, я хочу показать тебе мою комнату. Там тоже есть шедевры из Венеции. Одно время Венеция мне была особенно дорога. (Распахивает дверь.) Гляди! К Венеции я особенно привязана. Именно там по-настоящему началась моя жизнь, и путешествия. Я обожаю путешествия! Как огорчает, что сейчас я в передвижении ограничена.
Вордсворт взял пакет и вышел.
ГЕНРИ. Годы… годы.
АВГУСТА. При чём здесь возраст! Генри, я выгляжу развалиной?
ГЕНРИ. О, нет.
АВГУСТА. И ты прав. Мне просто досадно ездить одной. А Вордсворт сейчас очень занят, готовится к поступлению в лондонскую школу экономики.
ГЕНРИ. В его годы!? Хотя, тётя, всё, что касается вас, не имеет никакого отношения к возрасту.
АВГУСТА. Ты хотел сказать: к старости. Потому что к возрасту имеет отношение всё.
ГЕНРИ. Вы поэт?
АВГУСТА. О, да. Хотя, скорее, что не я – поэт, но поэт – это я. Согласись, когда говорит твоя тётушка Августа, Оскар Уайльд отдыхает.
ГЕНРИ. Шум из бара вас не беспокоит?
АВГУСТА. О, нет. И вообще, бар под боком – это очень удобно. Особенно, когда запасы спиртного неожиданно заканчиваются. Тогда я посылаю в бар Вордсворта.
ГЕНРИ. Кто же он такой – Вордсворт?
АВГУСТА. Я назвала я его так в честь епископа, а не поэта.
ГЕНРИ. Он ваш слуга?
АВГУСТА. Правильнее будет казать, что он исполняет мои желания. Он очень добрый, сильный. И нежный. Только не позволяй ему клянчить. Он это называет дашбаш. Он от меня и так достаточно получает. (Распахивает другую дверь). А вот и уголок Вордсворта.
ГЕНРИ. Боже, герои диснеевских мультфильмов! Какой ужас.
АВГУСТА. Это тоже из Венеции. Неплохо, конечно, но не так красиво. Я приобретала их для мужского туалета.
ГЕНРИ. Они ему нравятся? Я не смог бы смотреть на это каждое утро.
АВГУСТА. А он и не смотрит. Он редко просыпается здесь.
ГЕНРИ. А где?
