Пьеса в одном действии
Действующие лица:
Стёпа. Ученик 11 «В» класса.
Козлов. Стёпин друг.
Настя, Таня, Игорь. Одноклассники.
Филипп Татьянович. Завуч.
ОБЖшник.
Лобанова.
И кто-то там ещё…
1
Со стен свисают обрывки обоев, на них нарисованы черно-белые облака. Раньше это были красивые стены, их вид успокаивал, прогонял все тяготы мирских разочарований. Но постепенно стены сужались, а потолок опускался. Жильцы друг за другом съезжали. И вот комната осталась совсем одна. Единственные её жильцы это воспоминания. Точнее это комната и есть воспоминание. Она существует. Существует внутри Стёпы. Это его сон. Комната, как внутренний мир. Внутренний мир милого мальчика, посапывающего на наших глазах под кроватью. Мы заглядываем во внутрь. В его мир. В углу тусклая лампа… тараканы танцуют, разбрасывая свои усатые тени по стенам. Голоса…
Голос. Слышишь? Как по аккордеону чугунных батарей барабанят соседи. (Пауза.) Зачем?
Стёпа. Известно зачем. Люди спать хотят. А соседи им всю плешь проели. Такие вот…
Голос. Чего это ты глаза всё жмуришь?
Стёпа. Без понятия.
Голос. Ты думаешь, поступил правильно? По совести?
Стёпа. В смысле?
Голос. С ними. Они были твоими одноклассниками. Настя, Таня, Игорь…
Стёпа (утробно). Верно намекаешь на что то?
Голос. Разочарование… и есть твоя вера?
Стёпа. Слушай, а мне обязательно отчитываться?
Голос. Ничего не поделаешь, я твоя совесть. Ты совершил убийство…
Стёпа. Банальщина, а не совесть вот ты кто.
Голос. Я неотъемлемая часть твоего внутреннего мира. Прислушайся. Ты их обидел. Умертвил. Задушил всех подчистую. Настя Таня и Игорь отошли минувшей ночью исключительно благодаря тебе.
Стёпа. Ага, конечно, опять я во всём. Как же иначе? А может, это жизнь их того… обидела, а? раз не смогла порадовать ничем стоящим кроме как мной. Что скажешь?
Голос. Настя с Игорем должны были поженится, позвав тебя с Таней свидетелями. Вот смотри…
Стёпа. Куда смотреть?
Голос. Смотри, смотри…
Стёпа. Куда?
Голос. Смотри…
Стёпа. Куда? Темно как в тефтеле.
Голос. У, трудный какой…
Долгое молчание.
Стёпа. Эй, совесть, ты где? Ау. Дальше то что? Что? Так и будем молчать?
2
Голос. Ку-ку-ку! Кукареку!
Комната. В ней кровать, под которой Стёпа. На ней труп Насти, одетый в вещи. Возле шкафа лежит Игорь, его голова накрыта подушкой (не дышит).
Стёпа (из под кровати). Что за, чёрт возьми. Где это я?
Вылазит в одних трусах.
Стёпа. Как же так? Как же? Где мои одежды? (Оглядывается.) Тю-тю. Никуда не годится.
Ходит по комнате, пытаясь отыскать шмотки.
Стёпа. Там нет. Тут тоже. (Щёлкает пальцами.) Выход только один. А именно позаимствовать у Игоря. Ему как никак в школу можно и не идти. Причина то уважительная. Я вчера их всех передушил. По очереди. Сперва Игоря. Потом Настю. И наконец Танюшу, подружку Козлова. (Поднимает с пола подушку.) Вот этой самой подушкой. Будь проклято всякое милосердие! (Берёт подушку и вешает её на стену, как картину.)
Подходит к Игорю расстегивает его ремень, пуговицу, ширинку. Слава богу, Стёпа и Игорь схожей комплекции. Тянет. Пока безрезультатно. Тянет сильней. Тело Игоря волочится по комнате, не давая сползти джинсам. У Стёпы на лбу появляется пот, а губы приговаривают:
- Ну же, кому говорю!? Снимайтесь окаянные. Снимайтесь!
И вот дело сделано. Со свитером особых проблем не возникло. Игорь сам его снял. Разумеется со Степенной помощью, иначе то не придумаешь. Про носки и так понятно. Они всегда более податливы.
Одевается в Игоревы одежды, приговаривая:
- Мухи. У Игоря муха. У Насти муха. Муха и у Тани. (Вздыхает.) Ах, муха.
Раздаются телефонный звонок. Стёпа выбегает в коридор. Встречает обворожительно неподвижную Настю. Перешагивает, вернее даже перепрыгивает.
Стёпа (в трубку). Внимательно.
На том конце. … Мне бы Таню. А это кто?
Стёпа. Козлов ты?!
Козлов. Ты то, что у Танюш дом делашь?
Стёпа. Так, мол, зашёл проведать. Думал вместе в школу пойти. А тут такое дело. Не поверишь!
Козлов. Во что? Нешто Танюш переехала?
Стёпа (усмехаясь). Не совсем… здесь Козлов несколько иначе. Как бы тебе объяснить то помягче, чтоб чувства твои нежные не потревожить.
Козлов. Говори как есть. Я привычный, знаком этот блеф.
Стёпа. Таня эмигрировала в Чехословакию. Такие вот…
Козлов. Чего?
Стёпа. Такие вот пироги.
Козлов. В смысле?
Стёпа. Ну изречение такое. Такие вот пироги. Говорится так.
Козлов. Эмигрировала?
Стёпа. Да, к бабушке, там у неё своё бунгало. Дача по-нашенски. Ладно. Потом расскажу, я и так опаздываю. Какой там урок?
Козлов. Где?
Стёпа. Где-где. В школе. Гдеж ещё.
Козлов. Два ОБЖ. Эх, Таня-Таня. Почто утробу-родину то бросила?
Стёпа. На улице то поди холодно?
Козлов. Ты прав всё сковано морозом.
Стёпа вырывает телефон из розетки. Кидает его об пол.
Стёпа. Так, так, так. (Напяливая на себя пуховик.) Так, так, так. (Погружает ноги в меховые сапоги.) Так, так, так. (Одевая Настёнины варежки.)
Дзинь, дзинь, дзинь, дзинь… подал голос телефон.
Стёпа. Ну кто? Кто? Кто там ещё?
Поднимает с пола полуразрушенный аппарат.
Стёпа. Алёшаньки.
Козлов. Ручной позор! Всем в сумрак!
Стёпа. Козлов, представь. Вот есть тефтель, а есть котлета…
Козлов. Да есть… ты прав.
Стёпа. Чем они отличаются, по-твоему?
Козлов. Дай подумать… Так. Ну, в тефтеле есть рис, а в котлете его вроде, как и нет.
Стёпа. Вот так же и с тобой. В нормальном человеке есть воображение. А в тебе вот не достаёт.
Козлов. Может хоть, записочку оставила?
Стёпа. Кто?
Козлов. Ну Таня кто. Мы же с ней с третьего класса не разлей вода.
Стёпа. Бедный Козлов-Козлов. Не оставила она тебе ничего. Женщины штуки загадочные. Вот например Настя…
Козлов. Та что с Игорем Шуры-муры?
Стёпа. Та самая. Как-то раз дола мне с ноги по бейнцалам. Я ей. Дура долбанная! А она возьми и обидься.
Козлов. Может хоть передать чего просила?
Стёпа. Передать? Таня? Не не просила.
Козлов. Странно. Может…
Стёпа. Холодно говоришь на улице?
Козлов. Я же сказал, всё сковано морозом.
Короткие гудки.
Стёпа хлопает дверью и уходит.
3
Игорь. Мне всегда хотелась понимать язык зверей. Бывало, сижу дома. Заняться то совсем нечем. А пёс мой спит. Тоже от безделья. Не иначе. Я смотрю на него и думаю. Зачем? Зачем же всё это? И кому я дарю жизнь? И поэты… Нужны ли они в этом долбанном гетто? Когда на ушах дерьмошлёмы. А пёс мой такой на боку лежит. Всхрапывает. Задняя лапа подрагивает. Спит наверно. Или претворяется? Как знать, что у него в башке. Может он хочет меня убить? Что? Вполне. Возьмёт и досмерти искусает. Или там своим способом. Он у меня смышлёный. Вот, например пойду с ним гулять. А он возьми и потяни меня. Я за ним. А с верху пианино летит. Прям на меня. Вполне возможно. Он тут недавно пуделька загрыз. У меня до сих пор в ушах предсмертные взбрызги. Такой вопль учудил. Прям зашкалило. Я пытался спасти пуделька. Из пасти тяну его. Тяну. Обеими руками. А мой ни в какую. Я ему фу. Фу. А он рычит. Да ещё тот диким воплем. Фу Басюся! Фу! Басюся, ну как не стыдно? Как не стыдно малышей обижать то. Тяну пуделька за заднюю конечность. Тяну-тяну. Народу понабежало. Советы там разные. Влево тяни. Вправо. Подвыверни от себя. Наискосок. Ставки ставят там. Кто мол победит. Известно кто. Басюся мой ктож ещё? И вот наконец вырываю. Падаю в снег. Сжимаю вырванное тельце. А он брыкается, пуделёк то. Прям как живой. Возьми оттолкнись. И побежал по снегу. Вдоль помойных контейнеров. Домой наверно. Поди разбери. А следы на снегу то кровавые. Тут Басюся ко мне подошёл. Голову на колени положил. Да не свою. А пуделька того. И говорит такой, человеческим голосом. Ну Басюся то есть. Не пуделёк же. На Игорь, говорит, это тебе. Дар. Авось пригодится… А сейчас такой лежит и дрыхнет. Ножкой подёргивая. Сон поди снится. Кошмары небось гложут.
4
Трёх этажная школа потускневшего белого кирпича, там и учится Стёпа.
- Будь счастлива взамен меня скорей, – напевает Стёпа, поднимаясь по школьной лестнице, в его руке подушка, волочится по полу. – И я вернулся, хоть было трудно. Останови меня, позволь вздохнуть. Или забудь, простив за это, огнём горит накопленная грусть. – Идёт по коридору мимо начальных классов (там уроки). – Решай сама, за нас другие, плывут от страсти по волнам. Цвета застыли и заиграли, океан с солнцем: в рассвет-закат… закат, закат… а это значит, рвутся нити, что вились через нас. Тебе откроются мои вопросы, а я с другой уже танцую вальс, – останавливается возле расписания занятий. – Сегодня видел странный сон, где моя совесть отчитывала меня по полной программе. (В раздумье.) Говорила всё смотри, смотри… а куда смотреть то? Везде же одно и то же. Куда не глянь всё одинаково. Одни пережаренные котлеты. А тефтелей то нет. Тю-тю. Где тефтели? Где? Тефтели, ау. Вы меня слышите? Ау, тефтели.
На Стёпино плечо опускается рука завуча, на переносице которого висят равнодушные дуги очков.
Завуч. Почему не на уроке?
Стёпа. Рогатый троллейбус подвёл. Пришлось пешком топать. Такие вот…
Завуч. Это даже хорошо. А что ты там про тефтели имел… а какая к вельзевулу разница. Ступай за мной в учительскую. Поможешь передвинуть тумбу.
Стёпа. Пироги…
Завуч. Как там тебя?
Стёпа. Стёпа.
Завуч. Я имел… вернее имела в виду… да бог с ним.
Задумалась, нахмурив шикарные брови и с минуту помолчав…
Завуч. Пошли двигать тумбу.
Идут по коридору. Завуч вышагивает как павлин. Стёпа плетётся чуть отстав.
- Эх Стёп, совсем я умаялся. Вот сегодня, представляешь, иду на работу, а там на школьном дворе детвора младших классов, представь. Лепят снежных баб, водворяя вместо морковок – варёные сардельки, представляешь? Варёные сарделины вместо морковок! Бесстыжие они, вот в наше время… (Останавливается, тыча пальцем в потолок.) Зима.
Стёпа. Да Филипп Татьянович, зима, зима. А что делать. Таковы правила.
Завуч. Ты я вижу парень толковый, далеко пойдёшь, помяни моё слово, далеко. Как Сусанин Иван, если не глубже. А тефтели это дело наживное. Сегодня нет. А на завтрак. Гляди. И в тарелке лежат, подливой убаюкивая.
Открывают дверь учительской. Входят.
5
