Айдар Хусаинов
Притча
Действующие лица:
БЕНДЕБИКЕ, аулия, 35 лет.
ЕРЕНСЕ, сэсэн, 23 года.
МАМБЕТ – тархан, 45 лет.
ГУЛЬЮЗУМ, 22 года, невестка Бэндэбики.
Гульсум, ее сестра.
Усман, друг ЕРЕНСЕ.
Старуха.
Люди племени кара-кипчаков, слуги Мамбет-тархана, паломники.
ХУ век. Огнем братоубийственной войны полыхают степи Урала. Башкиры и казахи нападают друг на друга, угоняют скот, мстят за смерть родных и близких, и конца не видно той войне. Набег за набег, кровь за кровь – таков закон этого времени.
В один из дней попал в засаду и был уничтожен отряд башкир, который шел на казахскую землю…
Песня, открывающая спектакль
Кто скачет навстречу ночною порой?
Его мы не видим лица.
Но, может быть, это великий герой,
А может быть, даже царь!
Все ближе, все ближе и вот проскакал,
И вот потерялся вдали.
Он имени нам своего не назвал,
Его мы узнать не смогли.
Куда он спешит, отвернувши лицо,
Зачем он в былое глядит?
Зачем стариков и безусых юнцов
Спокойствия он не щадит?
А помнишь ли ты, что сказал твой отец
И что говорила мать?
А можешь ли ты биенье сердец
Предков своих узнать?
Зачем они жили, узнали о чем
И что передали тебе?
Вставай, подставляй поскорее плечо,
Не сгинь, покорившись судьбе.
Тот всадник есть Время, он быстро летит,
Его ни за что не догнать.
Но в громе его неумолчных копыт
Великая, мудрая песня звенит,
Что предки хотели сказать,
Что предки хотели тебе передать.
Действие первое
Сцена первая
Вечер. Загон, в котором ночуют овцы. Недалеко аул, пируют казахи, слышны их радостные голоса.
Входят ЕРЕНСЕ и УСМАН, два пастуха. Оба взволнованы. УСМАН, здоровый парень, из тех, кого называют простыми, он с синяком под глазом, в разорванном халате. Видно, что он подрался и потому движения у него невпопад.
УСМАН. Ох, как бы я им отомстил, этим казахам, попадись они мне в степи!
ЕРЕНСЕ. Хватит, хватит уже!
УСМАН. Я бы… Я бы… ( ненависть рвется из него, он машет руками, прыгает, вообще неестественно двигается).
ЕРЕНСЕ. Хватит уже! Молчи! Чего, как гусь, на нож прыгаешь? Свернет тебе шею Орманбет! Хорошо, что сегодня за него кумыс все дела решает!
УСМАН. Да что же делать? Они же… наших.. вон сколько положили! (Рыдает).
ЕРЕНСЕ. Думаешь, мне их не жалко? Я не хочу отомстить? Но чтобы мстить, надо быть человеком!
УСМАН. А.. А мы с тобой кто?
ЕРЕНСЕ. Мы с тобой, друг Усман, пасем баранов, а казахи пасут нас. Вот и получаемся мы не люди, а такие же бараны, только двуногие.
УСМАН. А-а-а!… Так вот почему ты уже два раза бежал отсюда! А я-то все думаю, чего ему не живется – кормят, поят, по праздникам работать не заставляют… (Задумчиво). А мне здесь было лучше, чем дома, на Урале. Вон даже жирок какой появился. Мой-то бай, Кадим, продыху мне не давал, работал я у него за гроши, да еще издевался, мол, голодранец и голодранцем помрешь. (Решительно). А теперь, вижу я, бежать нам надо. Тут мы чужие. Все мне тут не нравится. Вставай, Еренсе, надо бежать!
ЕРЕНСЕ (насмешливо). Были мы баранами, теперь станем сусликами?
УСМАН. Какие суслики? Бежим и все!
ЕРЕНСЕ. Суслики, потому что выскочим с тобой в степь на потеху конным. Тут же на два дня пути вокруг одни казахи! А у нас ни лошадей, ни еды. До Яика как нам добраться? Нет, надо еще потерпеть, бежать надо только наверняка.
УСМАН (ходит). Ну как ждать, как? Ну хоть что-то, хоть что-то надо сделать прямо сейчас. Придумай, ты же у нас головастый. А то я не знаю, что сделаю, придушу кого-нибудь!
Ересне берет в руки череп коня. Поет песню.
Песня Еренсе-сэсэна
1.
Эта степь расцветает весной на три дня,
И три дня эта степь вдохновляла меня.
За казашкой красивой я в степь поскакал
И к казахам навеки я в рабство попал.
Припев.
Кто скажет, что ты была головой тулпара?
Что сын Ябайхынсы пасет овец отары?
И если ты прародитель рода,
То я сэсэн Еренсе!
Я три года в плену, я всего лишь пастух.
И всегда выбираю одно вместо двух -
И с утра до утра все пасу я овец.
Неужели за тем был я создан, Творец?
Припев.
Степь ковыльная вечные песни поет,
Кто ответит мне, в чем назначенье мое?
И смогу ли свободу опять обрести,
Или я пропаду, как травинка в степи?
ЕРЕНСЕ (видит чью-то тень. Оглядывается, дает Усману выпить из бурдюка). Тихо, там кто-то идет! На, набери в рот воды! Помогает!
СТАРУХА (она с трудом ковыляет, сильно горбится). Эй, сынки!
ЕРЕНСЕ. Кто здесь? Откуда ты, бабушка?
СТАРУХА. А я к вам вот пришла. Поесть принесла. Небось, голодные спать залегли, никто вас не покормил.
(подходит к каждому, угощает лепешками).
ЕРЕНСЕ. Спасибо.
Усман молча мотает головой.
СТАРУХА (смотрят, как они едят). Что скажешь, жизнь, жизнь. Молодые должны жить.
ЕРЕНСЕ. Спасибо, эбей. Дай аллах тебе здоровья за помощь нежданную. Она дороже всего на этом свете.
СТАРУХА. Эх, сынок, здоровьем Аллах не обидел, да вот только не рада я, что дожила до такого времени. (подозрительно). Что это друг твой все молчит?
ЕРЕНСЕ. Да он немой от рождения. А что же ты на жизнь жалуешься, эбей?
СТАРУХА. Ладно, ладно, это я так… (после паузы, неожиданно). Бежать вам надо, башкиры.
УСМАН (выплескивает воду изо рта) . Что-о?
СТАРУХА (делая вид, что ничего не произошло). Бежать надо, бежать на Урал. А я вам помогу.
УСМАН. Помоги, помоги! А мы что хочешь для тебя сделаем!
ЕРЕНСЕ. (старухе, нарочито равнодушно). Зачем нам бежать? Нам и здесь хорошо!
СТАРУХА (подходит к ЕРЕНСЕ). Сынок, ты не думай, я ведь тоже башкирка, у меня тоже душа есть. Ох, какой страшный день сегодня выдался! Не думала, что придется такое повидать. Привезли сюда наших парней, показать всем, мол, с каждым так будет, не рыпайтесь!
Старуха ковыляет по сцене, смотрит, нет ли кого в округе, затем обращается к УСМАНУ.
СТАРУХА. Коней я вам подготовила, пасутся недалеко. Идите прямо на
Тимер Казык (Железный гвоздь, Полярная звезда). Там и припасы есть на дорогу.
ЕРНЕСЕ (смеется). Ты, бабушка, ровно тушканчик подпрыгиваешь, смотреть на тебя – одно удовольствие!
УСМАН. ЕРЕНСЕ, ты что?
ЕРЕНСЕ. Ты сам посмотри- наша бабушка то на одну ногу припадет, то на другую. Что-то тут не то. (Старухе). По-моему, не простая ты старуха. Возьми-ка в руки плетку, ханбика, тебе с ней легче будет говорить.
СТАРУХА. Острый у тебя глаз, ЕРЕНСЕ, не зря о тебе говорят, что ты умен не по годам. Больше таиться перед вами не буду. Я Хаспиямал, бабка нынешнего хана Абылхаира. Родом я усергенка, род мой кочует по берегам Ускалыка. Из той реки воду пила, там прошло мое детство.
ЕРЕНСЕ. Слышали, слышали о тебе, Хаспиямал-иней, даже видеть приходилось.
СТАРУХА. Бежать вам надо, сынки. Поверьте мне, я вам помогу.
ЕРЕНСЕ (искренне). Зачем ты нам хочешь помочь, понять не могу, иней.
СТАРУХА. Когда старость приходит, хочется, оказывается, побывать в родных местах. А тут злоба в степи горит как пожар – барымта и кармыта, – не пройти, не проехать. Ты, Еренсе, умен и ловок, сделай так, чтобы башкиры и казахи жили в мире.
ЕРЕНСЕ. Чтобы люди жили в мире? Да никогда такого не будет!
СТАРУХА( Горько, яростным шепотом). Тогда такие дни, как сегодня, будут повторяться каждый день! И скоро ни одного башкира на земле не останется! Скажу вам то, что никому бы не сказала. Внук мой, хан Абулхаир, задумал всех башкир с Урала прогнать, слышала я такой его разговор. Пока не все казахи хотят воевать, так что еще можно помешать моему внуку. Еренсе, иди на Урал, найди там Бэндэбику из рода кары-кипчаков. Она-аулия, с ее мудростью и твоей силой да разумением вы сможете много добиться! Эти парни, что полегли сегодня – из ее рода.
ЕРЕНСЕ. Догонят они нас, не успеем мы добраться до Яика.
СТАРУХА. А я им кое-что подсыпала. До обеда не оклемаются.
УСМАН (пугается). Отравила, что ли, иней?
СТАРУХА. Зачем отравила? Животом будут мучаться, говорю же, про вас до обеда не вспомнят. Живот у них будет болеть.
УСМАН. Еренсе, давай!
ЕРЕНСЕ. Ну даже если убегу? (неожиданно горько). Здесь, среди казахов, я пастух, оно и понятно- кто я им? Никто! Но ведь и там, среди сородичей, кто слово мое воспримет? Кто даст мне право сделать по-моему? Никому я там не нужен, никому.(Усману). Даже если мы убежим, все равно кто нас послушается, скажут коситься – мол, были в плену у казахов, еще хотят нами командовать! Кто посмотрит на то, что я- Еренсе-сэсэн, сын Ябайхынсы!
Старуха (неожиданно мягко). Да вы покушайте, у меня же еще есть. Вот!(дает им еще лепешки). Да вот и кумыса испейте, а я вам расскажу одну историю.
Усман. Эх, иней, разве нам до историй сейчас!
Старуха. Может, и так. Только история эта о том, как один десятилетний башкирский мальчик перехитрил шестидесятилетнего казахского хана. Ну что, рассказать?
Усман. Быть того не может! Расскажи, иней!
Еренсе( он доволен, что его друг успокоился). Расскажи, послушаем! (устраивается поудобнее).
Старуха. Как-то сошлись на берегах Яика, ровно напротив друг друга два рода – башкиры да казахи. И не заладилась между ними жизнь – женщины стали через реку переругиваться. Слово за слово возненавидели они друг друга, как самые лютые враги. Башкир мало, ну вот словно лесной ягоды в ладони помещается. Казахов много, словно овец в отаре. С ним хан – дед нынешнего. Казашки пожаловались своему хану, тот позвал башкирских аксакалов и объявил свою волю. Дескать, ваши жеребцы кусают моих кобыл, отчего у них случаются выкидыши, так что следует вам откочевать как можно дальше отсюда, чтобы глаза мои вас не видели».
А год выдался трудный, засуха, река Яик, и та обмелела. Уходить – значит с жизнью своей прощаться!
Еренсе. Да уж, куда без воды в степи! Как скотину напоить? Да и травы нет- выжжена солнцем.
Усман (заинтересованно). И что дальше?
