Усман. А что? Я согласен. Довольно пошатался по степи, довольно жил в чужих краях. Теперь хочу, чтобы в юрте моей было тепло, чтобы бегали дети, чтобы меня ждали, когда я буду возвращаться с охоты. Я остаюсь.
Голоса. И мы! И мы!
Батыр-разиня. А мне матушка строго-настрого запретила без жены возвращаться. (Смех). Как же я теперь? Может, мне вернуться, спросить ее разрешения не возвращаться?
Гульсум (дергает его за руку). Молчи! Теперь я тебе буду давать разрешение!
(смех).
Батыр( лет сорока). Думал я, что жену здесь себе найду, помощницей будет старшей жене. А теперь понял – дороже всякого калыма встанет мне она. Как это вы так додумались – я ведь и уйти не могу, больно приглянулась мне Асылташ, и не вернуться не могу – ждет меня старшая жена, дети ждут.
БЕНДЕБИКЕ. А ты привози их сюда. Места у нас привольные, народ добрый. И старшую жену не обидим, и тебе окажем почет и уважение.
Аксакал. Мудрейшая среди нас, почтеннейшая авлия БЕНДЕБИКЕ. Твоей мудростью силен наш род. Ее должны мы благодарить за то, что живы кары-кипчаки!
Все. Слава тебе, БЕНДЕБИКЕ, слава!
МАМБЕТ. Хочу и я, почтеннейшие, воздать должное БЕНДЕБИКЕ. Слава о ее мудрости далеко разнеслась за пределы Урала. Да что толку-то от этой мудрости, когда зимой у нее зуб на зуб не попадает? И что толку от мудрости, если она не кормит? Потому и хочу я пред всеми вами позвать БЭНДЭБИКУ за себя замуж. Будете вы, почтеннейшая авлия, жить как того заслуживаете.
Шум, возмущение, удивление.
Аксакал. Больно ты нас укорил, Мамбет- бай. Правда твоя, плохо мы ценим нашу авлию. Но ведь это же никогда не поздно исправить. Слушайте, люди! Я дарю нашей уважаемой БЕНДЕБИКЕ пять лошадей.
Шум, крики, все дарят что-то.
БЕНДЕБИКЕ. Спасибо вам, родные. Сыта я тем, что у меня есть, а большего мне не надо. И тебе отвечу, МАМБЕТ-тархан. К тебе женой я не пойду. Род свой покинуть я не могу, да и не хочу. Человеку немногое надо, но то немногое не купишь за золото – это любовь и уважение родных ему людей- родных по крови, родных по духу.
МАМБЕТ. Это что же получается, уважаемые? Все женщины вышли замуж, и только одна БЕНДЕБИКЕ осталась в стороне. А почему? Легко давать советы, легко прослыть мудрой, когда тебе самой ничего не угрожает, когда у тебя нет семьи, имущества и ты ни за что не отвечаешь. Вольный ветер носит ее по дорогам мысли, ничем она к земле не привязана. А если завтра придет кто-нибудь да и уведет ее, что тогда? Не может быть настоящим человеком тот, кто не хочет разделить судьбу своего рода, кто не хочет создать свою семью. Семья – вот основа основ. Без нее человек как дерево, в которое ударила молния – нет на нем живых веток, обращенных в будущее.
Пусть она сама выберет себе мужа. Неужто на всем Урале нет такого джигита, чтобы пришелся ей по душе? А если так – что можно о ней сказать? Что ее связывает с нами, простыми людьми?
БЕНДЕБИКЕ. Боль моя неразрывна с болью людей. Жизнь моя неразрывна с жизнью моих сородичей. Узы, которые налагает знание, тяжелее, чем те, что налагает сытая жизнь. Оно и глаза открывает, оно же и путы налагает посильнее тех, что связывают коням ноги. Но в такие минуты важно не забывать тех, кто помог нам, тех, кто нашу жизнь, что трепетала на ладони, как мотылек ночной, пригрел и спас, не раздавил безжалостно. Хочу, чтобы мы не забыли наградить человека, кто нам помог в трудную минуту. Только я его здесь не вижу, может быть, он не пришел на наш праздник.
Голоса. Кто это, кто?
БЕНДЕБИКЕ. Того, кто сказал правду в трудную минуту, кто помог найти выход – разве не назовем мы его честным человеком? Того, кто не испугался прийти на помощь слабому, кто не стал сторониться добра, кто пути злу не открыл, как нам было завещано предком нашим Урал-батыром, разве не назовем мы того человека батыром? Где он, тот, кого зовут Еренсе?
ЕРЕНСЕ. Я здесь.
БЕНДЕБИКЕ. В трудную минуту он степи пересек, горы преодолел, всех оповестил и тем нас спас. Давайте его поблагодарим.
МАМБЕТ. Вот еще, оборванец, какие шастают по степи из конца в конец! Такому волю дай – вмиг без штанов останешься! Обыщите его – у меня на днях пропали четки. А он тут шлялся пару дней назад!
Слуги Мамбет-тархана делают шаг к ЕРЕНСЕ.
ЕРЕНСЕ. «Тебе же добра желаю», – как сказала лиса, хватая перепелку за горло.
БЕНДЕБИКЕ. Стойте, люди, послушайте! Мамбет-тархан говорил, что я хочу отделить свою судьбу от судьбы своего народа, что не хочу выходить замуж, обзаводиться семьей, хозяйством. Да, это правда. С детских лет любила я мудрость больше, чем простую жизнь, что текла перед моими глазами. Но если такова судьба моя, то я к ней готова. Я выйду замуж.
Аксакалы. Стойте! Слушайте!
Голоса. Но за кого? Кто это?
БЕНДЕБИКЕ. По обычаю наших предков должны мы устроить состязание. Кто победит, за того я выйду замуж.
Вперед выходит Мамбет-тархан, еще несколько человек.
Мамбет-тархан. Я столько раз засылал к тебе сватов. Нет, на этот раз я тебя не упущу!
Айтеш Мамбет- тархана и ЕРЕНСЕ.
Люди. Еренсе! ЕРЕНСЕ хорошо сказал! Мамбетт-тархан н
Аксакал. Ну что же, вот тебе и женихи, БЕНДЕБИКЕ. Испытай их, и пусть достойнейший станет твоим мужем!
БЕНДЕБИКЕ. Жизнь моя, опять ты летишь на огонь! Нет мне спасенья! (кивает Гульюзюм). Вот мое испытание – тот, кто мужем моим стать достоин, тот сможет его выдержать!
БЕНДЕБИКЕ выводит вперед Гульюзюм.
БЕНДЕБИКЕ. Вот уже неделю она мучается от зубной боли. Тот, кто излечит ее, достоин стать моим мужем.
Мамбет-тархан. Это дело для целителя!
БЕНДЕБИКЕ. А муж и должен быть целителем для своей жены. Кто успокоит сердце? Кто скажет, как жить дальше? Кому будешь верить всю жизнь? Но если ты не хочешь…
Мамбет-тархан. Нет, я пройду испытание! Иди сюда! (хватает Гульюзюм за руку, пытается открыть ей рот.). Молчи, сделаю тебя богатой.
Гульюзюм кричит, убегает к БЕНДЕБИКЕ.
Мамбет идет за ней, но БЕНДЕБИКЕ просто разводит руками.
Тогда Мамбет начинает петь веселую озорную песню. Все его слушают. Слушает и Гульюзюм.
Мамбет поет и танцует. В какой-то момент он ловко подводит Гульюзюм к БЕНДЕБИКЕ.
Он начинает принимать поздравления.
Мамбет подходит к БЕНДЕБИКЕ, смотрит на нее по-хозяйски, хочет взять за руку.
Аксакал. Постой, пусть другие тоже покажут свое умение.
Мамбет. Э, нет, здесь главнее тот, кто успел сделать это первым. Побед а, она одна и достается только тому, кто достоин ее.
Тянется обнять Бэндэбику.
БЕНДЕБИКЕ смотрит на Гульюзюм. Та кричит, хватаясь за челюсть.
Мамбет смущен.
Усман (толкает Еренсе) Иди, иди! (сует ему что-то в руки).
Еренсе. Девушки, помогите мне, пожалуйста!
Усман их подталкивает. Выстраивает хоровод, туда же вводит Гульюзюм.
Начинает петь и танцевать. Водит за собой девушек. Пантомима – изображает, как он ловит птицу на нитку. В конце концов он дает девушкам конец нити. Гульюзюм вместе с девушками сильно дергает, на конце нити висит зуб.
Аксакал. Вот кто достоин тебя – он не только смел, но и мудр! Он тебе пара!
Мамбет от досады ничего не может сказать, уходит.
ЕРЕНСЕ. Ну вот, перепелка спасалась, а лиса своей шубы лишилась! Пойду-ка я, пока цела моя овчинка!
БЕНДЕБИКЕ. Не уходи! Я не шутила! Ты послан мне судьбой, ты – мой нареченный!
ЕРЕНСЕ поражен, не знает, что сказать.
Аксакал подводит Бэндэбику к ЕРЕНСЕ, Еренсе берет за руку Бэндэбику.
Все приветствуют этот союз.
Конец первого действия
Сцена третья
Прошло пять лет после описанных выше событий.
Песня
Край родной был охвачен пожаром войны,
Победить ее не было сил.
Но явился батыр, сын родимой страны,
И пожар потушил, погасил.
Припев.
В этой жизни мы спицы в большом колесе,
Ничего не дано нам взамен.
Отчего ж ты печален, сэсэн Еренсе,
Отчего ты печален, сэсэн?
И родная страна поднялась, ожила,
Как степная трава по весне,
Возглашая хвалу за большие дела,
Что батыр совершил на войне.
Припев.
Поднялась потаенная новая жизнь,
Стало людям светлей на душе.
И печальные жены в объятьях чужих
Позабыли погибших мужей.
Припев.
Поднялись сыновья, словно гибкий тальник,
Стали девушки солнца милей.
С новой силой забил пересохший родник,
Нет воды его сладкой вкусней.
Припев.
Раннее утро. Вершина горы Юмашай-тау. Это наблюдательный пост кары-кипчаков. Здесь стоит большой камень. Появляются ЕРЕНСЕ и Усман, они прибыли для встречи с Бэндэбикой и Гульюзюм.
УСМАН. Да, ЕРЕНСЕ, в этот раз мы с тобой прибыли загодя. Смотри, наших женщин нет!
ЕРЕНСЕ (озабоченно). А где же часовой? Кто сегодня должен быть? (считает про себя).
БЕНДЕБИКЕ. Говорят, по степи бродит акман-токман, вот все и разбегаются в страхе.
УСМАН. БЕНДЕБИКЕ, здравствуй, апай! Какой акман-токман? Сейчас же лето!
ЕРЕНСЕ. Здравствуй, моя драгоценная супруга! Солнце скрывалось за тучами, вот и бродил по степи зимний буран. А как солнце снова появилось, стал тот буран теплым да ласковым. (нарочито озабоченно). Вот только что-то мало ишаков мы встретили в степи. На дальних подступах –были, а подошли поближе- никого нет. Что бы такое могло с ними случиться? И день, и ночь шли они табунами к нашему становищу, а теперь как вымерли.
УСМАН. Ты что, ЕРЕНСЕ, когда это у нас в степи водились табуны ишаков?
БЕНДЕБИКЕ. Ишак, что задумался о смысле жизни, уже не ишак, ЕРЕНСЕ. Он встал на путь познания, и кто знает, до каких вершин доведет его тропа? Он может стать орлом, что путь откроет людям или совой, что таит сокровенные знания о мире и о людях.
УСМАН. Как это ишак может стать орлом или совой? Совсем вы меня запутали!
ЕРЕНСЕ. Просто моя супруга говорит, что все эти тупые паломники,
которые к ней приходят, не совсем безнадежны.
УСМАН. Ах, паломники! Мы тут встретили кое-кого, вот была умора! Расскажи, ЕРЕНСЕ!
ЕРЕНСЕ. Мы тут немного работы тебе убавили, ты уж не сердись.
