ЖЕЛЕЗНАЯ ТРАВА

Волк. Может быть… Не стану отрицать, с тобой интересно. Но ты же не станешь сравнивать себя с ней. Посмотри!
Волк раскладывает фотографии над камином.
Дина. Даже не пытаюсь.
Волк. О, вспомнил, о чем мы не договорили из-за того сквозняка. Итак, несомненно, что этот ген бессмертия откроют – это произойдет рано или поздно. Тогда скажут: завтра в одиннадцать приходите те, кто подает заявку на бессмертие. Например, я говорю, например. Тогда подтвердится мое убеждение! Может, уже в земле буду зарыт, в гробу, чтобы преодолеть соблазн, но все равно в последнюю минуту ногтями пророюсь наружу, чтобы успеть добежать! Как думаешь? (Пауза.) Смерть – это закон природы, ну а вдруг? (Пауза.) Нет. Ради кого другого не бежал бы, только если из любопытства. Чтобы увидеть, чем же весь этот балаган с этими людьми кончится.
Дина. Думаешь, все-таки закончится?
Волк (шепчет). Да. Я скажу тебе, только никому не говори. Я однажды был в одной очень тайной лаборатории и видел, с чего все начинается.
Дина. И с чего же все начинается?
Волк. Цсс! (Показывает наверх.) Тише. (Падает на землю и стучится лбом об пол.)
Пауза. Дина его тормошит.
Дина. Петер, вставай… Вот я не думаю, что мир когда-нибудь закончится.
Волк спокойно встает, отряхивает от пыли брюки.
Волк. Мир исчезнет, когда я исчезну. Смерть будет подтверждением моей железной убежденности! Я именно в смерти вижу смысл. В процессе, а не в результате. Человек одновременно является и целью, и средством. Он на сегодняшний день самое совершенное существо и глупый уродец по сравнению с будущим человеком, для которого является лишь сырьем. Сейчас я не могу хотеть заполнить мир своей ничтожной личностью. Я должен умереть в пользу будущего человека.
Дина. Петер… Ты не пробовал писать?
Волк. Вообще-то у меня получается лучше, чем у Вильгельма. Я ужасно мучаюсь, когда он диктует. Потому что знаю, что могу написать лучше.
Дина. Мне тоже так кажется.
Волк. Правда? Просто он слишком урбанизирован. Мы иногда выезжаем в горы, и он говорит: «Поехали обратно в город, в горах мне не хватает информации!» Как это в горах может не хватать информации? Там как раз наоборот! Ветер, солнце, облака, земля – там все приходит, все дается. Все истории рассказы я перепускаю через себя. (Мрачно.) А кого эти рассказы интересуют… Только одну женщину, мою удивительную… (Обрывает.) Она…
Дина. Святая.
Волк. Да.
Дина проходит на середину комнаты, печально оглаживает одежду, вздрагивает.
Дина. Ах, Боже мой, ужас, Петер! Моя сумка! Найди ее, скорее!
Волк убегает. Дина стоит, зажмурившись, приложив руки к груди.
Волк. Вот она.
Дина (слабо). Спасибо. Как бьется сердце. Дай попить.
Волк наливает стакан воды.
Волк. Что там у тебя такое в этой сумке?
Дина. Лекарство. С тех пор, как умер сын, я все время пью лекарство. А если под рукой нет лекарства, я могу от страха умереть. Черные круги перед глазами, и все плывет, все вокруг распадается, и в воздухе стоит звон. Ты тоже слышишь?
Волк (прислушивается) Что?
Дина. Как звенит воздух.
Волк. Нет, извини, ничего не слышу.
Дина. Ты и представить себе не можешь. Очень тонкий и ужасный звук. И вот тогда требуется лекарство. Чтобы оно было под рукой. Иногда не обязательно пить, главное, чтобы было под рукой, понимаешь?.. Так. Ладно. Мне, наверное… пора?..
Дина доходит до двери.
Волк. У тебя ничего моего не осталось?
Дина. Носовой платок… я постираю и принесу. Кажется, больше ничего. (Пауза.) А-а! Сожги это. (Достает из сумки журнал.)
Волк. Конечно. Даже в руки противно брать. (Бросает в огонь.)
Дина. Меня почему-то это больше не беспокоит. Как будто бы с самим Марисом поговорила. И мне абсолютно все равно, что другие думают. Ну, спокойной ночи, что ли.
Волк. Наверное, тебя уже заждались.
Дина. Меня? Там, в темноте? (Пауза.) Надо будет купить собаку. (Пауза.) Знаешь, я хотела еще сказать: когда я говорю с тобой, тот звук утихает. Я только что это заметила – такого еще не было. Даже не вспомнила про таблетки, странно, правда? (Неловко смеется.) Ну, я пошла…
Волк (из другого конца комнаты). Подожди. Все же, наверное, я не смогу без тебя.
Дина. Ты так думаешь?
Волк. Мгм.
Дина. Я без тебя – тоже. (Пауза.) А как же… она?
Волк (грустно ухмыляется). Да что – она? Я ей за все заплатил.
Пауза.
Дина. Не понимаю… Как это – заплатил?
Волк. Она проститутка. На углу улиц Таллинас и Авоту. Ты тоже можешь ее снять, если не веришь.
Дина. Но она же… она же выглядит, как святая…
Волк. Да, да, за святость наценка, в смысле, чтобы она смыла всю свою «штукатурку». Плюс еще фотографирование. Она квалифицировала меня как типа с особыми наклонностями.
Дина. Ты и правда странный… Ты спал с ней?
Волк. Не получилось. Денег не хватило.
Дина улыбнулась. Пауза.
Что мы теперь будем делать?
Дина. Я приду завтра…
Волк. Ты сама понимаешь, что ты говоришь? Сейчас это уже невозможно – так долго быть врозь. Мне страшно, что с тобой может что-нибудь случиться.
Дина. Тогда пойдем ко мне… Мы же не можем жить здесь, в этой ядовитой теплице.
Волк. А моя фотолаборатория?
Дина. Она тебе нужна?
Волк. По крайней мере, возьму с собой дезинфекцию. Там, снаружи, знаешь ли, война.
Волк берет бутылочку, но Дина его останавливает.
Дина. Подожди… я же забыла… снаружи война. Нагретые подушки, тебе нравятся нагретые подушки? На них особенно приятно, когда кто-то рассказывает сказки. Как будто еще поживем, как будто все еще есть силы и время. Но земля разломилась надвое, понимаешь, я никогда не перешагну на ту сторону. Помню, как Марис стоял со своими вещами и рассказывал мне, откуда все появилось – у мамы родился жеребенок, у жеребенка родился заяц, у зайца родился слон, у слона родился Первый Снег… Петер, ты веришь, что у слона родился Первый Снег? (Пауза.) Вот видишь. Я на той стороне. Я все израсходовала, я не могу перебраться на другую сторону…
Дина спешит уйти.
Волк. Дина! А почему бы и нет? Вполне возможно, что у слона родился Первый Снег! Дина!
Волк выходит. Дверь остается открытой. На улице ливень. По лестнице спускается Алексис, смотрит в окно. Ищет сигареты, но находит только две пустых пачки. Включает радио. Переключает радиостанции. Выключает. Подправляет кое-что в картине. Минуту сидит у стола. Ненадолго ложится на диван. На звук проезжающей машины подходит к окну. Фары пробегают по нему лучами и исчезают. Открывается дверь. Входит промокшая Санта с мокрым зонтом и сумкой в руках. Алекс оглядывается.
Алексис. Я, было, подумал, что не придешь.
Санта. Ты сам сказал, чтобы я сюда больше не совалась.
Алексис. Ты же не поверила.
Санта. Почти поверила… ничего больше не было, зато Пашка поставил на уши аптеку и нашел вот это!
Санта достает из сумки ампулы с морфием.
Санта. Напополам, идет?
Алексис. Убери.
Санта. Убери! Думаешь, так легко было найти? Чуваки говорят, что не такой крутой как, как герыч, но тоже ничего.
Алексис. Я сказал, убери это отсюда!
Ампула чуть не падает у Санты из рук. Она прячет морфий обратно в сумку.
Санта. Идиот. Чуть не разбила.
Алексис. Есть закурить?
Санта. Травы не дам.
Алексис. Никто не просит у тебя твоей долбаной травы, дай обыкновенную сигарету!
Santa. Пожалуйста, пожалуйста. Только не надо нервничать.
Алексис. Я не нервничаю. Где ты так долго была?
Санта. Ну, мы с пацанами съездили на тусовку… один из наших вернулся из армии…
Алексис. Эдгар.
Санта. Эдгар. А ты откуда знаешь? Ты лазил по моей сумке!
Алексис. Успокойся, не лазил.
Пауза.
Санта (спокойнее). Тогда откуда ты знаешь, что его зовут Эдгар?
Алексис. Угадал. Пришло на ум – Эдгар и Кристина.
Санта. Какая еще Кристина!?
Алексис. Да ладно, это шутка… Ну, пацан вернулся – а девушка его ждала? Кто-то ведь ждал этого Эдгара? Или в наши дни уже не ждут.
Санта. Вообще-то не ждут.
Алексис. Но она ждала.
Пауза. Санта вздыхает.
Санта. Не знаю. Ты меня запутал.
Алексис. Ну, дальше. И что этот Эдгар?
Санта. Я ушла. Не знаю, что там этот Эдгар.
Она отворачивается, чтобы Алексис не видел ее слезы.
Алексис. У тебя насморк.
Санта. Да, где-то подхватила. На улице такой ветер.
Смотрит в зеркале на свои глаза – не потекла ли тушь.
Алексис. Мне подошли бы накрашенные глаза?
Санта садится с ним рядом, продолжает подправлять свои ресницы.
Санта. Наверное, подошли бы.
Алексис. Попробуй.
Санта красит его глаза и лицо.
Где сейчас отец? Может, я перегнул… может, не прав, а?
Санта. Я считаю, как только человек слабеет, другие его сразу к ногтю. Тут ничего не поделаешь.
Алексис. Но я… я не такой.
Санта. Книги читаешь, да? Все знаешь, все понимаешь? Я заметила, когда он на тебя наехал, ты все позабыл, про все свои картины. Ты в тот момент глотку ему готов был перегрызть… Не такой, говоришь?
Пауза.
Алексис. Я думал про брата.
Санта. Лежи спокойно, не моргай.
Алексис. Ты меня уколола. (Пауза.) Он был абсолютно сумасшедшим. Постоянная война. В конце концов, мать сфабриковала против него дело, насочиняла всякого, подкупила свидетелей. Но он-то на самом деле только кололся.
Санта садится, положив руки на колени.
Санта. Ну, она спятила… Такой грех на душу взяла.
Алексис. Я так и не навестил его в тюрьме. (Пауза.) Хотя с меня все и началось. Только я сумел остановиться.
Санта. Если ты будешь дергаться, я тебя запачкаю.
Алексис. Он шел до конца. А я всегда был посередине, и это меня, как ты говоришь, бесит.
Пауза.
Санта. А я рано начала принимать. В школе сказали: попробуй, это стильно. Я и попробовала… Сначала бывало плохо, но потом привыкла… Ну вот. Ты бы и правда был красивой женщиной.
Алексис. А мне понравится, и я никогда не буду смывать.
Он включает радио и танцует. Санта смеется.
Ракеты! Под диваном! Скорее!
Алексис выстреливает в окно ракеты. Санта визжит.
Пусть видят, как мы живем. Пусть все видят… (Санте.) Ты же еще не собираешься уходить? Под конец будут еще лучше, честное слово.
Алекс закрывает окно.
Санта. Офигенно! Просто супер!
Алексис. Что бы ты хотела теперь?
Санта. Что-нибудь такое!.. Может, вот этого… (Хочет взять ампулы.)

Странички: 1 2 3 4 5 6 7 8 9