ЖУЛЬЕН: Мама еще не вернулась?
СЕСИЛЬ: Нет.
ТАТЬЯНА: Мы пойдем переоденемся. /Уходят с Жульеном в дом./
П А У З А
АЛЕКСАНДР: Наверное, надо ехать? Завтра работать.
СЕСИЛЬ: /Напевает./ La bogema! La bogema!
/ В доме слышится выстрел. /
АЛЕКСАНДР: Это что такое?
СЕСИЛЬ: Не знаю.
/Из дома выходят Король и Иван. У Короля в руках винчестер./
КОРОЛЬ: Не попал! Это же надо! Было так близко, и не попал!
СЕСИЛЬ: Король, ты сошел с ума? Во что ты стрелял?
КОРОЛЬ: Как во что? В чайку!
СЕСИЛЬ: Прямо из окна?
КОРОЛЬ: Естественно! А что? Нельзя?
ИВАН: Король, я тебя прошу, убери эту игрушку. И пойдем лучше еще выпьем!
КОРОЛЬ: Иван! Выпить мы еще успеем! Сейчас иди бери патроны, – мы должны, мы обязаны, застрелить ни в чем не повинную птицу!
/Из дома выходят «Веселая» и Бернар./
АННА: Бернар! Я ничего не слышу! Кто это сделал? Король, что это у тебя в руках?
КОРОЛЬ: Дорогая тетя, у меня в руках ружье!
АННА: Что?
КОРОЛЬ: Ружье!
АННА: Бернар! Что он говорит?!
БЕРНАР: /На ухо, громко./ Он говорит, что у него в руках ружье!
АННА: Я, не слепая! Король, ты что это вздумал палить прямо в доме?! А?! Ты все-таки хочешь, чтобы я живой отсюда не уехала!
БЕРНАР: Король, в самом деле…
/Из дома выходят Жульен и Татьяна./
ЖУЛЬЕН: Что происходит? Вы, пьяные идиоты?! / Идет к Королю и пытается забрать у него винчестер./
КОРОЛЬ: Не трогай меня сейчас, Жульен! Не надо! Я тебя очень прошу!
ЖУЛЬЕН: Король, отдай ружье! Не будь уродом!
КОРОЛЬ: Возможно, я и урод, но я веду себя вполне нормально.
ТАТЬЯНА: Король, я вас прошу…
КОРОЛЬ: Король! Король! Что – Король?! Я знаю, что я – Король! И Король, должен вести себя по-королевски! Ты узнал это ружье, Жульен? Вижу, что узнал? А ты не помнишь, куда твой брат целился? /Говорит и повторяет сказанное с ружьем./ В сердце?… Или в рот?… Или в лоб?… Или в подбородок?… А чего у вас у всех такие лица? Испугались, да? Бедные, несчастные… Не надо пугаться! Я нормальный человек! Я не застрелюсь! Твой братишка, Жульен, не выдержал, а я выдержу! Брюно ошибся! Надо было просто жить и никого не любить! И все. И все было бы шикарно! Вот я! Я уже давно никого не люблю! Поэтому не застрелюсь! А вот застрелить – могу! Ой, опять вы все испугались! /Смеется./ А всем не надо пугаться! Бояться должен, только один из вас!
АЛЕКСАНДР: Кто же это?
КОРОЛЬ: Вы!
П А У З А
ИВАН: Король, опусти ружье.
П А У З А
Король! Я тебе говорю! Пожалуйста, опусти ружье!
КОРОЛЬ: Ну-ка, встань, драматург! / Александр встает с кресла./ Кофе был вкусный? А шампанское ночью понравилось? / Король передергивает затвор./
ТАТЬЯНА: Король, опомнись!?
КОРОЛЬ: Спокойно!! /П А У З А./ Пойдем, Александр, на озеро чаек постреляем?! А?! /Стреляет в воздух./
АННА: Король, прекрати!!!
АЛЕКСАНДР: Король, я хочу сказать…
КОРОЛЬ: Не надо ничего говорить!
АЛЕКСАНДР: Да что, собственно говоря, случилось?!
КОРОЛЬ: А ты не знаешь?!
АЛЕКСАНДР: Нет.
КОРОЛЬ: Идем!
АЛЕКСАНДР: Я давно не стрелял.
КОРОЛЬ: Я тоже!
АЛЕКСАНДР: Мистика какая-то!
/Слышен топот коня. Появляется Жаклин. Она стремительно подходит к Королю, забирает у него винчестер и молча уходит в сторону озера./
Д О Л Г А Я П А У З А
АННА: Бернар, отвези меня домой.
БЕРНАР: Конечно, тетя, конечно.
/ Бернар и Анна уходят. Слышно, как отъезжает автомобиль. Татьяна и Жульен уходят в дом. Жаклин возвращается без ружья./
ЖАКЛИН: Александр! Поскольку Иван выпил, я отвезу вас в город сама.
ИВАН: Я вполне могу вести машину.
ЖАКЛИН: На сегодня, подвигов достаточно! Я сейчас!
/Уходит в дом. П А У З А./
СЕСИЛЬ: Ну, что? Гвардия! Допрыгались?! Смотрю на вас, и думаю, что вы мне напоминаете? Как же! Вернисаж номер два! Это Пьего! /Показывает на Ивана./ Это Арлекин! / Показывает на Александра./ А это Панталоне! /Показывает на Короля./ Ну и я! Бедная и несчастная Коломбина! /Хохочет./ Бред! Кому рассказать, – не поверят!
/Из дома выходит Жаклин. Она переоделась. Идет к воротам./
ЖАКЛИН: Александр, поехали!
/ Александр и Жаклин уходят через ворота. Слышно, как отъезжает автомобиль. П А У З А./
СЕСИЛЬ: Ну, что мои хорошие? Какие будут предложения по дальнейшему проведению досуга?
КОРОЛЬ: А что здесь сейчас было?
СЕСИЛЬ: Ты у кого спрашиваешь?
КОРОЛЬ: У вас?
СЕСИЛЬ: Король, ты шутишь?
КОРОЛЬ: Нет, не шучу.
СЕСИЛЬ: Иван, сделай что-нибудь!
ИВАН: Король!
КОРОЛЬ: Погоди, Иван? А кто стрелял? Кто-то же стрелял?
СЕСИЛЬ: Король! Что с тобой?
КОРОЛЬ: Ответьте мне, кто стрелял?
ИВАН: Да, ты стрелял, ты!
КОРОЛЬ: Я?
ИВАН: Ты?
КОРОЛЬ: Зачем?
СЕСИЛЬ: Иван! Королю сегодня больше не наливать, – его мозги стали мутнее моего “пастиса”.
П А У З А
КОРОЛЬ: Как это замечательно! Я хотел убить человека! Просто – бурные и продолжительные аплодисменты!
/Опускается на траву. Вдали слышится полицейская сирена./
З А Н А В Е С
Д Е Й С Т В И Е Ч Е Т В Е Р Т О Е
/ Две недели спустя. Редкий в это время года пасмурный день. Только что кончился дождь. В галерее пусто. Около нее, четыре больших ящика, – один открыт. В креслах нет подушек. Большой стол из галереи стоит посреди парка. На нем блестят капли дождя. Кроль и Жульен несут последнюю скульптуру Коломбины и укладывают ее в ящик./
ЖУЛЬЕН: Сто тысяч франков, – хорошие деньги за четыре бревна.
КОРОЛЬ: /Обкладывая скульптуру соломой./ Когда Папа Карло делал Буратино, он тоже не знал финала сказки.
ЖУЛЬЕН: Да. А если бы Аркадина знала, что произойдет с ее сыном в четвертом акте, она никогда не привезла бы Тригорина к себе в деревню.
КОРОЛЬ: Я вижу, ты уже готов смять Женевских артистов.
ЖУЛЬЕН: Надеюсь! А там видно будет.
КОРОЛЬ: Да. Нам не дано знать ничего. Представляешь, если бы мы все знали каждый свой финал! Я думаю, что рождаться, вовсе не было никакого смысла. А так, просыпаешься и думаешь, что все бессмысленно. А нет! Где-то в самом глубинном месте души что-то теплится, и говорит тебе: “ Живи, живи…”. И встаешь и начинаешь жить.
ЖУЛЬЕН: Да. А Брюно, в тот злополучный день, услышал, вероятно, какие-то совсем другие слова.
КОРОЛЬ: Вероятно. Все! /Закрывает крышку./ Можно идти купаться.
ЖУЛЬЕН: Не жалко?
КОРОЛЬ: Нет! У этих персонажей, давно своя жизнь. Так что пусть украшают фойе театра. На озеро?
ЖУЛЬЕН: Я в душ, и буду собирать вещи. Мама скоро вернется?
КОРОЛЬ: Обещала не поздно. /Идет в сторону озера. П А У З А./
ЖУЛЬЕН: Король!
КОРОЛЬ:/ Останавливается./ Что?
ЖУЛЬЕН: /Подходя к нему./ Король, я боюсь, другого времени не будет, а я не могу просто так уехать. Я хотел вам сказать, что я вас очень уважаю. Простите меня, если я доставил вам много неприятных минут. Мы с Брюно росли без отца. Понимаете?
КОРОЛЬ: Жульен! Не надо ничего говорить. Мы же мужчины! Я все прекрасно знаю и понимаю.
ЖУЛЬЕН: Король.
КОРОЛЬ: Жульен! Уж, коли, мы заговорили откровенно, то я тебе тоже хочу кое-что сказать. Если у тебя возникнут проблемы, – вот тебе телефон моих друзей в Париже.
ЖУЛЬЕН: Зачем он мне?
КОРОЛЬ: Дело в том, что мы, возможно, больше не увидимся.
ЖУЛЬЕН: То есть?
КОРОЛЬ: Я тоже сегодня ночью уезжаю. Навсегда. Так будет лучше для всех. Прошу тебя только об одном, – маме телефон не давай. Не надо. Поверь, я хочу, чтобы ей было хорошо. Ты меня понял?
ЖУЛЬЕН: Король.
КОРОЛЬ: Все. Иди в душ. А я пойду попрощаюсь с озером. О key! Vive la France!
ЖУЛЬЕН: Спасибо вам за все!
/Жульен уходит в дом. Король – к озеру. П А У З А. Слышно, как подъезжает автомобиль. В воротах появляются Татьяна, Александр, Сесиль и Иван. У всех в руках маленькие гасконские дыни./
СЕСИЛЬ: Нет, я бы себе не простила, если бы, не увидела твои игру, Татьяна. Это было просто потрясающе! Особенно, последняя сцена. Александр, это вы придумали, что в четвертом действии Заречная пьяная? /Изображает./ “ Я – Чайка… Нет, не то.” Это просто гениально! Мне в какой-то момент показалось, что это мой портрет. Даже мысль мелькнула, – может бросить пить?
АЛЕКСАНДР: Сесиль! Я вообще ничего не придумываю. Это все написано в пьесе. Куда дыни?
ТАТЬЯНА: Давайте их сюда на стол. Я думаю, что если даже пойдет дождь, лучше накрыть на улице. В доме очень душно.
/ На столе оказываются больше двадцати дынь./
АЛЕКСАНДР: Праздник дыни! Невероятно!
СЕСИЛЬ: А в России праздник черной икры не отмечают, Александр?
АЛЕКСАНДР: Нет.
СЕСИЛЬ: Странно. Должны бы отмечать!
ИВАН: Татьяна, а почему Жаклин и Жульен не приехали посмотреть вашу работу?
ТАТЬЯНА: Жульен не хочет оказаться под чужим влиянием, а у Жаклин, какая-то важная встреча.
СЕСИЛЬ: Что-то в вас, Александр, действительно есть, если все боятся попасть под ваше влияние.
АЛЕКСАНДР: Возможно. Но от меня это не зависит.
СЕСИЛЬ: Да? А от кого это зависит?
АЛЕКСАНДР: Я могу только предполагать.
/ Из дома выходит Жульен. Подходит к Татьяне и целует ее./
ЖУЛЬЕН: Ну, как?
СЕСИЛЬ: Дорогой Жульен! Позвольте вам официально заявить: Татьяна – гениальная актриса! Я не знаю, какой вы режиссер, но всю свою жизнь, вы должны посвятить своей будущей жене!
ТАТЬЯНА: Сесиль, я тебя прошу!
СЕСИЛЬ: Не проси меня, не надо! Это правда! А правду гениальные люди должны слышать при жизни, а не тогда, когда любимая отчизна прольет свои горькие слезы на их могилы!
ЖУЛЬЕН: Я с вами полностью согласен, Сесиль!
ТАТЬЯНА: Вот билеты, Жульен!
ЖУЛЬЕН: Отлично!
ТАТЬЯНА: Поезд в восемь вечера.
ЖУЛЬЕН: Маму не встретили?
СЕСИЛЬ: Что ты, Жульен! В городе, такое, творится! Движение перекрыто! Народу тьма! Уже накрыли четыре тысячи столов! От дынь – в глазах рябит!
ЖУЛЬЕН: Понятно.
СЕСИЛЬ: А она куда поехала?
ЖУЛЬЕН: Не знаю. Ладно, мы пойдем собирать вещи, а то потом будет некогда.
