УЧИТЕЛЬ. Убил?
СОСЕДКА. Нет… Там, понимаете, не в этом дело… Но, в общем, я продолжу… Потом путем длительных размышлений, бывало ночами…
УЧИТЕЛЬ. Да Шерлок Холмс вам просто в подметки не годится!
СОСЕДКА. Не хочу хвалиться, но, может, и не годится… Так вот, я вдруг пришла к выводу, что Мишка-то здесь ни при чем, ну не мог он и всё…
УЧИТЕЛЬ. Конечно, не мог… Он – безобидный малый.
СОСЕДКА. Да и тем более участковый у меня заявление по Мишке не принял… Ну вот… и тут совпало… Я, значит, пришла к выводу… и братик мой как раз позвонил… буквально за час до смерти позвонил… бедный любимый братик!.. не пил бы, все бы обошлось, может быть…
УЧИТЕЛЬ. Я вынужден прервать этот поток…
СОСЕДКА. Все-все, я сейчас уже уйду… Только договорю… Братик мне позвонил, он номер машины вспомнил… он сначала думал, что вообще его не видел… а, оказывается, видел… и вспомнил… Я, так сказать… снова небольшое расследование… и узнала, что это… ваша машина…
УЧИТЕЛЬ. Моя?
СОСЕДКА. Ваша. А вы, товарищ, сектант!..
УЧИТЕЛЬ. В каком смысле? Не понял.
СОСЕДКА. Я все узнала. У вас есть секта, и вы ей руководите!.. Про нее постоянно по радио и по телевизору говорят… Как это… «Воинствующие придурки», что ли… Или как?.. Вас все поймать не могут… А я поймала.
Пауза.
УЧИТЕЛЬ. А не хотите… того… в мою секту?..
СОСЕДКА. Что? Вступить?!
УЧИТЕЛЬ. Ну, да.
СОСЕДКА. Не! Я как-то больше по христианству!..
УЧИТЕЛЬ. Ну, христианство тоже было когда-то сектой…
СОСЕДКА. Как это? Христианство – сектой?
УЧИТЕЛЬ. Конечно. Сектой в составе иудаизма…
СОСЕДКА. Да не может этого быть!.. Христианство – сектой у евреев?
УЧИТЕЛЬ. Точно так. Так не желаете вступить?
СОСЕДКА. Нет. Ни за что! Вы же людей убиваете!
УЧИТЕЛЬ. И вы, зная это, пришли ко мне?.. Я же , видит Бог, со своей стороны попробовал все: уговаривал вас вступить… а вы ни в какую… да?
СОСЕДКА. Да… То есть – нет… не вступлю!..
Учитель подходит к входной двери и закрывает ее на ключ, который кладет в карман.
Что вы делаете?
УЧИТЕЛЬ. Я вынужден вас убить. Прямо здесь.
СОСЕДКА. Как это? Вы шутите?..
УЧИТЕЛЬ. Вполне серьезно.
СОСЕДКА (задрожала). А… за что?..
УЧИТЕЛЬ. Да за то, хотя бы, что вы много знаете.
Пауза.
СОСЕДКА. А… может лучше… я уйду…
УЧИТЕЛЬ. Нет.
СОСЕДКА. А… я ни кому не скажу… честно…
В дверь стучат. Соседка испуганно оглядывается на дверь.
УЧИТЕЛЬ. Всё.
СОСЕДКА. Что?..
УЧИТЕЛЬ. За вами пришли.
Стук повторяется.
СОСЕДКА. Кто?..
УЧИТЕЛЬ. Вы же читаете газеты, смотрите телевизор. Сегодня у нас что по программе?.. «Показательные костры». (Весело.) Это даже хорошо, что за вами пришли. Мне не надо марать руки!.. Сейчас вас поведут сжигать… за то, что вы суете нос не в свои дела!.. Вы будете пылать на костре, как ведьма!
Еще раз стук. На этот раз громче предыдущих двух. У соседки подкашиваются ноги.
Ну? Что?..
СОСЕДКА. Не-ет!!! Пожалейте, простите!..
УЧИТЕЛЬ. Ни за что! Вступите в мою секту?
СОСЕДКА. Да… да… да…
Учитель открывает дверь. Соседка выбегает из комнаты с воем, даже не замечая, что входящий – Мишина мачеха. Учитель громко хохочет.
МАЧЕХА. Привет. Я слышала часть… Жестокая шутка. Она же может…
УЧИТЕЛЬ. Ничего она не может! Страх заткнет ей рот. Ха! Старый болтливый ящик!
МАЧЕХА. А что, вообще, случилось?
УЧИТЕЛЬ. Неважно. Ты почему пришла? Я же тебе говорил…
МАЧЕХА. А мне больше некуда идти. У меня нет дома. Вернее, у меня его и не было с тех пор, как умерли родители. Но я думала там будет мой дом… А он меня выгнал.
УЧИТЕЛЬ. Выгнал? Вот это да. Ну, вот, теперь мы с тобой оба бездомные. Мой начнет строиться года через три, не раньше. Твой – уплыл… (Смотрит в окно.) И мы плывем – куда?.. Дождь некстати… Хоть бы кончился побыстрее и до утра чтоб не было.
МАЧЕХА (подходит к нему). Ты меня примешь… к себе?..
УЧИТЕЛЬ. Нет. Очень этого хочу, но не могу… Да ты и так живешь на мои деньги, которые, заметь, я не требую назад… пока. Большего не проси.
МАЧЕХА. Он меня выгнал. Ублюдок. Из-за Мишки. Мишка виноват. Он про тебя плохо говорил. Я тебя защищала!.. И что теперь мне делать? Где жить?
УЧИТЕЛЬ. Откуда я знаю. (Видит ее состояние.) Впрочем, подожди. Может, помогу. (Набирает номер на мобильном телефоне.) Урал, гутен таг!.. Не называй меня так… Я же сказал, по телефону не надо. Нас могут слушать… Давай по-русски… Вот так. Уральчик, у нас в списках на сегодня есть некий Синицын Вэ Вэ?.. Нет? Так вставь. По моей личной просьбе вставь… Я прошу. Я редко прошу и сам за это отвечаю, ты знаешь… Если сегодня вставишь, возможно назавтра у нас будет квартира для Собраний… Ага. Помнишь, ты спрашивал… Ну, все. Зер гут, Урал, зер гут… Данке шон, целую…
МАЧЕХА. Это как… Как понять?..
УЧИТЕЛЬ. Очень просто. Ты отработаешь деньги, которые у меня занимала. Тебе их не нужно отдавать, ты просто немного поработаешь.
Пауза.
МАЧЕХА. А что… Куда Виктора? В какой список?.. Что с ним будет? Я не поняла.
УЧИТЕЛЬ. Ты же говоришь, что слышала часть разговора. Вот и совмести файлы, подумай. Я беру тебя на работу – ты будешь ответственным секретарем организации.
МАЧЕХА. Какой?
УЧИТЕЛЬ. На месте узнаешь. Не бойся – непосвященной не останешься. Твоя сегодняшняя задача – прогуляться в Дальний лес. И не одной – вместе с мужем. В 21 час подойдете к Логу – вас там встретят. Больше ничего не спрашивай.
МАЧЕХА. А если он не пойдет?
УЧИТЕЛЬ (раздраженно). Я же внятно сказал – не надо песен! Это твои проблемы. Заставь – ты можешь. Вот деньги – на жизнь и опохмелку мужа. Приведи его и не жалей, ведь он выгнал тебя на улицу. Вот. (Дает деньги.) Видишь, как я к тебе отношусь… (Пауза.) И без вопросов. Иди. У меня работа.
МАЧЕХА. Так много?!
УЧИТЕЛЬ (схватился за голову). О женщины – вам имя… Много вопросов задаешь. Иди.
МАЧЕХА. Еще один вопрос… А куда Мишка денется?..
Наша старая знакомая квартира. Там Миша и его отец сидят в комнате на диване и грустят вдвоем. Делать-то больше нечего… Коренев уже ушел. Время на часах: 19.30.
ОТЕЦ (встает в тот момент, когда мы начинаем это видеть, ходит по комнате). Всё! Ты прав. Ты во всем прав. Впрочем, как всегда. Уломал! Я бросаю пить. Все, я бросил! Больше ни грамма… Хотя тяжело. Но нет! Правильно?
МИША (радостно). Правильно! Тебя больше никто не обидит… и ты не будешь пить.
ОТЕЦ. Верно. Ох! Я теперь дышу, дышу! Я воздух вдыхаю по-другому. Я так никогда не вдыхал! Почему я пил? Вот дурак! Всё, завтра иду по инстанциям искать работу! Хватит сидеть дома!
МИША. Ура!
ОТЕЦ. Заработаю денег, сходим куда-нибудь, съездим! Заживем по-другому! Только…
МИША. Что?
ОТЕЦ. Все-таки, плохо без мамки…
МИША. Без какой? Без этой?
ОТЕЦ. Да, вообще, плохо без них… Зря я, наверно, ее выгнал?
МИША. Надо мою родную мамочку!.. Ты ЕЁ зря выгнал.
ОТЕЦ. Ну!.. Ее я выгнал туда, откуда не вернешь. Может, и зря. Не вынесла душа поэта прозы жизни, пьянок и измен. Ты знаешь, я когда женился, она ведь не была такой… ну как ты вот, что ли… А потом смотрю: все блаженнее и блаженнее с каждым днем. Жизнь на нее давит… и я тоже руку приложил… а она все выше, выше… а, может, наоборот, в себя уходит… стихи давай писать, Добро, Бог, все дела… А потом вдруг говорит: у меня сыночек будет… Еще, главно, непонятно было, может, и дочка… а она: сыночек… Я, говорит, ему все передам… Он, говорит, будет знать, где Зло на свете, где Добро, как их, значит, отличить друг от друга… Ты же знаешь?
МИША. Да.
ОТЕЦ (смеется). А я вот – ни черта… Все, ведь, так перепутано в нашей жизни…
МИША. Все понятно легко.
ОТЕЦ. А как-то она мне говорит: я знаю зачем люди на свете живут… И сыночек мой знает… Она никогда не говорила: наш… Всегда – мой… Я все злился на нее поэтому… А ты тогда еще маленький, лежишь такой в кроватке, слюни пускаешь… Я думаю: ни фига себе, люди над этим с самого своего появления голову ломают, а она, на тебе, знает… и он тоже, думаю, лежит, слюни пускает, а уже знает… Вот это да, думаю… У тебя еще глаза такие были: будто ты не только что родился, а уже живешь черт знает сколько… глаза пожившего человека… в них вся мировая печаль собралась… Потом я все наблюдал за твоими глазами, а они с каждым днем все моложе и моложе, словно ты сам вперед живешь, а глаза твои – обратно… И теперь у тебя глаза ребенка… Верно говорят, глаза – зеркало души… Но матушка твоя не успела сказать про смысл жизни… померла… Царствие Небесное… Слушай, а, может, в Церковь сходить?..
МИША. Дождь унес ее… закрыл занавесом… мы и не видим… И меня тоже закроет…
ОТЕЦ. Мало вам на роду-то написано, да?
МИША. На роду – мало.
ОТЕЦ. Послушай, а…
МИША. Слушаю.
ОТЕЦ. Может, я глупый вопрос задам… А, все-таки, каков он?.. Смысл жизни наш… Скажи.
МИША (цитирует свои строчки). …Сколько лет, а смысл жизни где-то
За окном – с березами и ветром…
Я не знаю. И мама не знала. Это никто не знает. Она знала одно: чего не надо делать на Земле. Не заменять Бога…
ОТЕЦ. Не заменять?
МИША. Все хотят заменить. Выпячиваются. Заменяют. Убивают. Не жалеют. Радуются бедам чужим. Не говорят простого слова: Прости; Спаси, Бог, не говорят! Люблю тебя, забывают говорить! И Бог уже не знает, что с ними делать. Сам в такого же превращается. Радуется нашим бедам. Выпячивается. Все меняет, как хочет. Потому что все передается. Все крутится и обращается. Круговорот. Ему-то что до наших назначений… А надо все назад вернуть. Колесо чтоб немного назад повертелось. Чуть-чуть. И тогда все хорошо будет. Мы поймем наши ошибки, Бог поймет свои. Нельзя Колесо вперед крутить, пока не примем наши ошибки… А когда примем – Бог станет Добром, они будут Одним. Я больше за Добро.
ОТЕЦ. А вот ты говоришь: надо назад вернуть… А что было уже такое? Было такое, что все было хорошо?
МИША. БУДЕТ такое, что все будет хорошо.
ОТЕЦ. Ты смотри! А ты-то кому это передавать будешь?
МИША. Никому. Никому это не надо…
ОТЕЦ. Откуда ты знаешь? Ты сыну своему должен передать… Кстати, как с Олей-то у тебя?
