НИКОЛАЙ. А чья ты?
ОЛЯ. Пока – ничья!
НИКОЛАЙ. А чего приперлась?!
Молчат.
ОЛЯ. Николай, почитай мне стихи…
НИКОЛАЙ. Не понял. Чьи?
ОЛЯ. Свои.
НИКОЛАЙ. Я не пишу стихи.
ОЛЯ. Плохо…
НИКОЛАЙ. Что?!
ОЛЯ. Учишься в университете, умный человек, а стихи не пишешь…
НИКОЛАЙ. Я не люблю стихи.
ОЛЯ. А дождь ты любишь?
НИКОЛАЙ. Что? Ну, не знаю…
ОЛЯ. А я люблю… Знаешь, дождь разговаривает с Землей…
НИКОЛАЙ. О чем?
ОЛЯ. Не помню… но разговаривает…
НИКОЛАЙ. Ты что… тронулась?.. Ладно, всё. Давай досматривай журнал… Мама сейчас придет… на обед…
ОЛЯ. Выгоняешь?
НИКОЛАЙ. Выгоняю. Ты не вовремя пришла. И, вообще… подумай о своем поведении…
ОЛЯ. Надо очень…
НИКОЛАЙ. До вечера подумай… Вечером встретимся. Я, как обычно, подойду к твоему подъезду…
ОЛЯ. Посмотрим… (Уходит.)
НИКОЛАЙ (после паузы; берет трубку с кресла, набирает номер.) Каспий?.. Привет. Ты дома?.. Ну, что ты узнал то, что я просил?.. Про Михаила… Синицына, что ли… Нет? Ну, ты что… шеф же просит!.. Он сам с этим вопросом разбирается?.. Как? Подобрался к объекту?.. Кем устроился?.. Понятно… Как он только все успевает?.. А! Так он же… Да нет ничего, это я так, сам с собой… Ладно, я ему позвоню. Спасибо, Каспий, пока…
Опорный пункт милиции в подвале жилого дома. Сейф, стол. Участковый, младший лейтенант Коренев, ему 35-37 лет, спит на столе. Стучится и входит Мишина соседка. Окон в кабинете нет, поэтому дождя не слышно… Но при этом не стоит забывать, что он есть!..
СОСЕДКА. Тук-тук… Есть кто-нибудь? (Замечает лежащего на столе Коренева.) Ох, ты! Что с вами? Спите, что ли?
КОРЕНЕВ (сквозь сон). Есть немного… (Вдруг вскакивает, рапортует, поправляя форму.) За время моего дежурства никаких происшествий не произошло!.. (Видит, что это не начальство.) Ох, мать! Ну, ты и напугала меня!..
СОСЕДКА. Прости, сынок…
КОРЕНЕВ. Младший лейтенант Коренев.
СОСЕДКА. Я помню… Простите, товарищ лейтенант Коренев, понимаете…
КОРЕНЕВ. Подожди, мать, мне надо в непосредственную форму прийти. (Смотрит в зеркало.) Волосы в носу подстричь и так далее… (Причесывается.) Помочиться, в конце концов!..
Утром всегда надо мочиться, а то как же? (Отряхивает форму.) Не с полным же мочевым пузырем на работу! (Открывает сейф, достает бутылку водки, наливает полный стакан, выпивает, ставит бутылку обратно в сейф, закрывает. Видно, что кроме бутылки в сейфе ничего нет.)
СОСЕДКА. А вы, значит, всё пьете?
КОРЕНЕВ. А как же? Нынче все пьют… Ты покажи мне того, кто не пьет и я тебя поцелую! Расцелую во все места!..
СОСЕДКА. Не надо…
КОРЕНЕВ. Не надо – не буду. Как хочешь. (Смеется своей шутке.)
СОСЕДКА. Бога бы побоялись!
КОРЕНЕВ. Кого?
СОСЕДКА. Бога…
КОРЕНЕВ. Не смеши мои яйца, мамаша! Какого Бога? О чем таком ты говоришь? Где Он? А! Нету его! Нынче все верующие стали, страсть! Это вид один, мамаша! Притворство! Прикрытие! Как все были атеистами, так и остались! И Он там, если Он есть, тоже атеист! А знаешь почему? А потому, что Он не верит в свои силы! А то давно бы все в непосредственную форму привел! Все по-своему бы сделал! А раз Он не верит в свои силы, значит, Он не верит в себя! Отсюда следует, мамаша, что Он – атеист! Логика. А раз Он атеист, то нам уж сам Бог велел! Вот так. Логика.
СОСЕДКА. Кто ты такой, чтоб об этом рассуждать?!
КОРЕНЕВ. Сколько раз тебе повторять, мать? Коренев я. Младший лейтенант.
СОСЕДКА. Уж больно умные лейтенанты пошли…
КОРЕНЕВ (улыбается). Спасибо, мать. Так чего ты пришла? Присаживайся.
СОСЕДКА. Спасибо. Даже не знаю, как начать после твоей философии… Ну, ладно… Произошло покушение на убийство…
КОРЕНЕВ. Да ты что? Где?
СОСЕДКА. У нас, в районе. Спишь тут и не чуешь ничего. А человека доброго чуть не убили!
КОРЕНЕВ. А спать мне никто не запрещал. Нет такого закона, чтоб не спать! А мы законы соблюдаем, потому как пример должны показывать!..
СОСЕДКА. И пить тебе тоже никто не запрещал!
КОРЕНЕВ. Правильно. То есть абсолютно. Ладно, кончай гавкать, рассказывай по порядку!
СОСЕДКА. Мой брат Суходеев Петр Александрович…
КОРЕНЕВ. Знаю такого.
СОСЕДКА. …лежит в больнице с переломом позвоночника.
КОРЕНЕВ. Зачем он себе позвоночник ломал?
СОСЕДКА. Он не ломал. Ему помогли. Машина на него наехала. Хорошо хоть так закончилось, а то бы…
КОРЕНЕВ. Номер машины? Марка? Цвет?
СОСЕДКА. «Мерседес», говорит, серебристый… Номер не успел запомнить… Головой стукнулся, потерял сознание…
КОРЕНЕВ. Кого-то подозреваете?
СОСЕДКА. Да! Мишку Синицына! Он наслал…
КОРЕНЕВ. Мишка?! Синицын?! Не смеши мой лысый череп, мамаша! Нашла кого подозревать! Михал Викторыч Синицын – мировой мужик! Добрый и тихий. Не мог он… Ну, чем он тебе опять помешал? Ходит, бубнит про себя всякую чушь, никого не трогает… Что ты об него постоянно зубы точишь?
СОСЕДКА. Тихий… добрый… психически больной!..
КОРЕНЕВ. Ну и что?! Из-за того, что он не такой, как мы, ты хочешь его… Да если хочешь знать мы все, в разной степени, психически больные… И я… и ты… Все! У каждого свои тараканы в голове! Ну, подумаешь, у него вместо тараканов – божьи коровки! И всё! Всего делов-то.
СОСЕДКА. Так, значит, не примете заявление?
КОРЕНЕВ. Нет, конечно. Что я мыло ел или шампунь пил, чтоб у меня в желудке перхоти не было?! Я другое пью и ем. (Смеется.) Вот так, мать.
СОСЕДКА. Почему ты его защищаешь? А! Издеваешься! Да я на тебя жаловаться буду!
КОРЕНЕВ. Жалуйся! Есть у тебя такое право и лево. А, вообще, давай разберемся!.. Тихо! Здесь я задаю вопросы!.. Где у Суходеева, брата твоего, супруга его законная?
СОСЕДКА. Не знаю. Не мое это дело.
КОРЕНЕВ. А! Не твое?! А заявления на всех соседей писать – твое?! Заколебала ты меня уже с этими заявлениями! И ладно бы что! А то: этот пьет, этот любовницу на супружескую постель водит, эта с другим любится… Всякую фигню пишешь! Послушай, переставай стучать! Времена уже не те! Сталин умер и парткомы ушли в небытие… Продолжаем. Где у Суходеева, брата твоего, дом?
СОСЕДКА. Дом?
КОРЕНЕВ. Дом! Понимаешь, у каждого человечка на Земле должен быть дом… Хоть какой-нибудь, самый простенький, четыре стены и крыша, чтоб дождь сверху не мочил… Почему Суходеев бомжует?
СОСЕДКА. Он не бомжует? Ты что? Побойся Бога! Он у меня живет!
КОРЕНЕВ. Не живет он у тебя, не надо ля-ля!.. Ты ж его, за то, что он иногда выпивает, со свету сживаешь! А налила бы ты ему вечером сто грамм, он бы телевизор посмотрел, спать бы пошел и больше бы не попросил! Вот так. Бродяга он у тебя. В долги залез. Вот и помяли его. Так что заявление порви, Мишка здесь ни при чем. Ему и так несладко живется… А, может, и хуже быть!..
СОСЕДКА. А кто при чем?
КОРЕНЕВ. Не приставай ко мне, мать! Даже если я скажу кто, это тебе мало поможет или совсем не поможет… Ты на них все равно управы не найдешь! Потому что они – плоть и кровь наша власть! Вот так.
СОСЕДКА. Никто меня не убедит, что псих Мишка не виноват!
КОРЕНЕВ. А ты про «Воинствующих» слышала?
СОСЕДКА. Ну, слышала, ну и что?
КОРЕНЕВ. Ну, вот и подумай! Да он, младший брат твой, такие деньги им должен, что я удивляюсь, как не убили его!.. А, может, хотели, да что-то их спугнуло… Вот так. Кстати, он русский?
СОСЕДКА. Есть еврейские корни…
КОРЕНЕВ (задумывается). Получается, не из-за денег…
СОСЕДКА. Что?! А откуда они знают?.. Слушай, если не рассмотришь заявление, пойду в ОВД и тебя вздернут! Я следователем была и знаю!..
КОРЕНЕВ. Кем ты была? Видел я таких следователей знаешь где!! А в ОВД мне спасибо скажут, что отделался от тебя! Им ли тебя не знать!
СОСЕДКА. Он псих ненормальный и его место в спецлечебнице!
КОРЕНЕВ (смеется). А твое место где?
СОСЕДКА (встает). А! О чем с тобой разговаривать! ( Уходит.)
КОРЕНЕВ (зевает, потягивается). Правильно. Не надо со мной разговаривать… Следователь она! Вот я следователь. Начинающий… Чайник еще. Но кое-что знаю… Ну, ладно… (Укладывается на стол.) Сейчас службу досплю и домой пойду… отсыпаться!..
Дождь иногда кончается и небо вдруг становится светлым. Так бывает даже осенью. И так случилось на этот раз. А мы вернемся в знакомую квартиру.
Мачеха на кухне, готовит что-то. Время на часах – 11.30. Отец у себя в комнате. Мы – в святая святых Мишиной комнате. Там уже заканчивается урок…
УЧИТЕЛЬ. …Доставай тетрадь по истории, Мишенька.
МИША (сидит за раскладной партой). Я не хочу историю.
УЧИТЕЛЬ. Почему? Что такое? Мы сегодня возьмем интересную тему. Создание Национальной Партии в Германии в 1930-е годы и Вторую Мировую войну.
МИША. Не надо…
УЧИТЕЛЬ. Как не надо?
МИША. Мы это уже… проходили…
УЧИТЕЛЬ. Как мы могли это пройти, если ты и в прошлый раз говорил: не надо? Когда мы это проходили? Ну-ка, покажи тетрадку… Нету! Почему ты мне врешь?! Не смей мне врать!
МИША. Я никогда не вру…
УЧИТЕЛЬ. Пиши! Гитлер – замечательная и где-то даже недооцененная личность. Родился… Неважно. Основатель и первый и последний руководитель Национальной партии, мечтающий о чистой арийской расе, предпринявший для этого уничтожение евреев, иноземцев в Германии, сумасшедших домов и всех, кто там содержался… зачем плодить идиотов?..
МИША. Я не хочу про Гитлера!..
УЧИТЕЛЬ. Пиши, я сказал! Знак Национальной партии – свастику – использовали еще древние египтяне… или индийцы… не помню… это не пиши!.. Они разжигали в виде свастики ритуальные костры… Почему ты не пишешь?!
МИША. Не хочу…
УЧИТЕЛЬ. А я буду спрашивать на следующем занятии!
МИША. А я скажу, что не люблю Гитлера!..
УЧИТЕЛЬ. А кого ты любишь?
МИША. Бога… Добро…
УЧИТЕЛЬ (ненадолго смягчив тон). А… скажи… за что ты любишь Добро?
МИША. Добро и Вера дают настоящую Свободу!..
УЧИТЕЛЬ. Бердяева начитался?!
МИША. Нет.
УЧИТЕЛЬ. Начитался!! Так вот, мой мальчик, я тебе скажу… Нет, я тебе не скажу, ты у меня это запишешь!.. Запишешь прямо в тетрадь по истории!.. Записывай!
МИША (обхватывает голову руками). Нет!
УЧИТЕЛЬ. Да!!! Я прослежу, как ты это запишешь. Итак, диктую. Ни Добро, ни Вера и даже ни Зло не дают никакой свободы, ни настоящей, никакой!!! Записал?..
МИША (послушно пишет). Да…
УЧИТЕЛЬ. И Добро, и Зло, и Вера – это Кукловоды!..
МИША. Нет!
