ОЛЯ (Николаю). Вот видишь, я тебя послушалась, привела…
АМУР ( тихо, Алтаю). Это он… Она с ним в кустах была!..
НИКОЛАЙ (вполголоса). Дорогие гости… (Пауза.) Енисей, Тобол, выполняйте!
Енисей и Тобол отталкивают Олю и с двух сторон хватают Мишу, оттаскивая его ко второй свастике, подправляя это дело ударами. Оля же падает на землю, потом, молча, садится поудобнее и сидит так в дальнейшем.
ОТЕЦ. Сынок… и ты… тоже здесь?..
МИША (кричит). Больно!!
ЕНИСЕЙ. А не помолчал бы ты, блаженный!
МАЧЕХА. Поласковей можно, живодеры?!
Енисей и Тобол привязывают Мишу к свастике.
(Учителю.) Прикажи своим дуболомам не бить его по голове!
ОТЕЦ. Много ты знаешь про его голову, дура!
Веревка давит на шею Миши, заставляя его хрипеть. Учитель подавленно смотрит на стол, где во множестве разбросаны бумаги. Вдруг встает.
УЧИТЕЛЬ (хрипло). Отставить!
Николай удивленно смотрит на Учителя. Енисей и Тобол перестают привязывать. Стоят, не шелохнувшись, руки по швам.
Отвяжите.
НИКОЛАЙ. Как…
УЧИТЕЛЬ. Отвяжите!!
Енисей и Тобол выполняют команду. Отвязанный Миша стоит, глядя на землю, всхлипывает.
Михаил Синицын, садитесь вот здесь перед нами.
Миша садится.
ОТЕЦ (мачехе). А-а!! Справедливость восторжествовала! Назло тебе, сука, назло всем этим скинхедам!! Я-то ладно, а вот…
УЧИТЕЛЬ. Заткните ему рот.
Два удара от Енисея и Тобола и Мишин отец снова теряет сознание.
(Спокойно.) Это не скинхеды, чтоб вы знали. (Пауза.) Михаил Синицын, вы приглашены на заседание организации «Воинствующие подростки» не в качестве подозреваемого.
НИКОЛАЙ. Что-то я не понял…
УЧИТЕЛЬ. Сейчас мы дождемся, пока подозреваемый придет в себя, и начнем разбирательство.
МИША. А это суд, да?
УЧИТЕЛЬ. Суд.
МИША. А какой? Высший?
УЧИТЕЛЬ. Ну, до Высшего суда нам, наверное, далеко… Хотя, кто знает!..
МИША. Вы заменяете Высший суд, а этого нельзя делать!
НИКОЛАЙ. Кому это нельзя?
МИША. Никому!
НИКОЛАЙ. Нам можно! Если нужно мы ответим за наш Высший Суд на другом Суде, если такой будет…
ТОБОЛ. Ага! Мы и там устроим Высший Суд! Над Богом! Его давно пора судить! За извращения, которые он здесь творит!
АЛТАЙ. А есть он, вообще?
ТОБОЛ. Есть. Тебя, например, он придумал, чтоб ты пиво пил, а девочками закусывал!
АЛТАЙ. Достал ты уже с пивом!
АМУР. Это ты достал! Заткнитесь оба!
УЧИТЕЛЬ. А что? Интересно! Давайте послушаем! Нам, все-равно, делать нечего. (Енисею и Тоболу, показывая на Мишиного отца.) Просните его!
Енисей берет канистру с бензином, открывает. Тобол запрокидывает голову Мишиного отца. Енисей дает ему понюхать.
ОТЕЦ (вдыхает бензин, кашляет). Уберите! Вы че?! (Пьяным голосом.) Так на чем мы остановились?..
МАЧЕХА. На тебе…
УЧИТЕЛЬ (Мачехе). Мне понадобится твоя помощь. Я же говорил, что ты теперь ответственный секретарь нашей организации. Садись, будешь протоколировать. (Показывает на место по левую руку от себя.)
ОТЕЦ. Вы что, на «ты»?!
Мачеха садится, берет ручку.
МАЧЕХА. А секретарь имеет право голоса?
НИКОЛАЙ. Ну, что вы! Конечно, нет.
УЧИТЕЛЬ. Нет, к сожалению… а, может, к счастью. ( Пауза.) Итак, переходим ко второй части нашего заседания. Тут я должен сказать следующее. Мы находимся в странной, я бы даже сказал в парадоксальной ситуации. Это наш первый подобный процесс и главным судьей на нем буду не я, как многие здесь подумали…
АМУР. А кто?
НИКОЛАЙ. Ты че встреваешь?! Думаешь, сдал друга и тебе все позволено?!
АМУР. Хай, фюрер!
УЧИТЕЛЬ. Тише, тише! Я все скажу. Все объясню. Я, пользуясь своими полномочиями, назначаю главным судьей Синицына Михаила Викторовича. Будем разбирать дело Синицына Виктора Викторовича. Ответственный секретарь заседания – Синицына Галина Сергеевна. Что вы так на меня смотрите, герр судья? Вы сегодня ведете процесс.
НИКОЛАЙ (вполголоса). Это такая игра, да, фюрер?..
УЧИТЕЛЬ (Мише). Не дрожите, герр судья. Я, на правах всем известных, помогу вам. Я буду задавать вам вопросы, а вы будете… судить. На вас ложится ответственность, не подведите меня! Если подведете – можете опять превратиться в подозреваемого…
НИКОЛАЙ. Здорово, фюрер!
ОТЕЦ. Меня будет судить мой сын? Как это понять?..
МИША. Я не могу…
УЧИТЕЛЬ. Сможете. Но я вижу в глазах собравшихся удивление и даже недоумение. Попробую предупредить их вопросы. Михаил Синицын превратился из подозреваемого в главного судью неожиданно для меня самого… как это… волей моего разума… разум подсказал мне такое решение… так будет разумней…
ПОДРОСТКИ. Хай, фюрер!!
УЧИТЕЛЬ. Спасибо. Ведь наша программа гласит, что мы должны истреблять больных, алкоголиков и так далее, а Михаил Синицын не первое, не второе и уж никак не третье… Это умный человек, умнейший, я бы сказал, поэт… Этим словом все сказано, фройнден, ибо что такое поэт? По-эт – поднявшийся над этикой, человек, мыслящий другими категориями. А мыслящий другими категориями – это не больной. За что же нам уничтожать Михаила?.. Гитлер не уничтожал таких людей, он таких людей приближал к себе! Вот… я прочел вам лекцию… которая, может быть, войдет в мое полное собрание сочинений… (Мачехе.) Ты записала?..
МАЧЕХА. Да. Ты хочешь приблизить его к себе?
УЧИТЕЛЬ (после паузы). И теперь сами вопросы – времени уже много. (Мише.) Подозреваемый – ваш отец, не так ли?
МИША. Кто?
УЧИТЕЛЬ (показывая). Это ваш отец?
МИША. Это – мой папочка.
УЧИТЕЛЬ. Зер гут. Он – алкоголик?
МИША. Нет! Он обиделся.
УЧИТЕЛЬ. Интересно. На кого?
МИША. На Бога. Он попал… в аварию… и обиделся…
УЧИТЕЛЬ. Так, с этого места поподробнее. Отвечает подозреваемый.
ОТЕЦ. Я отвечу, я так отвечу!!!
НИКОЛАЙ (Енисею и Тоболу). Подскажите подозреваемому, как следует отвечать.
Два удара.
ОТЕЦ. Конечно же, я с удовольствием отвечу уважаемому суду… Я, когда мне было двадцать четыре, попал в аварию… я, вообще-то, шофер… был… ну, и начал поддавать маленько по поводу и без повода потому, что потерял хорошую работу… Потом у меня жена родила сына и… померла… ну, я больше стал… поддавать… с сыном один остался…
УЧИТЕЛЬ. К подозреваемому пока вопросов не имею. Вопрос к герру судье. Считаете ли вы виновным вашего отца в том, что вы родились таким… другим… применю слово, которое, наверно, вам не нравится… блаженным… а таким ведь трудно быть… очень трудно в нашем мире… особенно, когда мир не понимает…
МИША. Нет… Это мама… мне передала…
УЧИТЕЛЬ. Подумайте хорошо, герр судья. Маму вашу мы судить не можем, ее нет в живых. Поэтому мы судим либо вашего отца… и вы выносите ему свой приговор, либо – вас и вы легко переходите обратно в разряд подозреваемых и больных… Так кто виновен в том, что вы – такой? Вы или ваш отец?
НИКОЛАЙ. Я же говорил, что это такая игра! Браво, фюрер!
ПОДРОСТКИ. Браво, фюрер!
ОТЕЦ. Я-то здесь причем? Сынок, скажи, что я не виноват…
МИША. Папочка не виноват!..
ОТЕЦ. Я пил, конечно, до твоего рождения, много пил, но ты такой не из-за меня!
УЧИТЕЛЬ. Еще раз настоятельно советую: подумайте, Михаил Синицын. Вот стоит ваш отец, алкоголик, никчемный человек, он достойно умрет… а вот позорный крест, на котором можете оказаться вы! Прошу вас: вынесите правильный приговор!..
ОТЕЦ (Мише). Я не виноват!.. Скажи ему, что я не виноват!..
МИША. Папочка не виноват!..
УЧИТЕЛЬ. А кто виноват?
Пауза.
Ну?!
МИША. Я.
Пауза.
УЧИТЕЛЬ (вздыхает). Привяжите его к свастике.
Енисей и Тобол привязывают Мишу к свастике. Миша терпеливо сносит это.
Освободите Виктора Синицына.
Енисей и Тобол отвязывают Мишиного отца. Он ходит, разминает затекшие руки.
Итак, наш герр судья вынес себе приговор! Приготовить бензин!
Енисей и Тобол открывают канистры с бензином.
МАЧЕХА. Ты понимаешь, что ты делаешь?! Это же абсурд!!
УЧИТЕЛЬ. Вся наша жизнь – абсурд. Об этом даже Камю писал… (Енисею и Тоболу.) Обливайте.
Подростки обливают свастику, к которой привязан Миша бензином. Миша не издает ни звука, стоит, склонив голову
ОТЕЦ. А! Вот я и засек вас, голубки мои! Тут мне соседка все уши прожужжала: у твоей жены есть любовник, у твоей жены есть любовник!.. (Учителю.) Так это ты, что ли?..
УЧИТЕЛЬ. Стой молча и наслаждайся моментом. Твоего сына распяли за тебя. Доволен?
ОТЕЦ. А мне, вообще, по хрен! Я сейчас тебя сам распну. На этой свастике, которая теперь свободна.
УЧИТЕЛЬ (подросткам). Кто-нибудь, помогите человеку покинуть зал заседаний. Он пьян.
Подростки, которые не заняты Мишей, хватают Мишиного отца, уводят. С вершины холма слышны его крики.
НИКОЛАЙ (Учителю). Дадим осужденному последнее слово?
УЧИТЕЛЬ. Михаил Синицын, вы хотите что-то сказать?
МИША (поднимает голову). Я понял – это правда… Я сомневался зря… Бог погиб, чтоб другие люди не погибли, чтоб жили, любили, смеялись, пили…И я здесь за папочку, чтоб он жил… Я здесь за Оленьку мою любимую, которая привела меня сюда – пусть живет добрая, хорошая, красивая… Я здесь за мамочку мою вторую, которая папу привела, он ее любит, не мешайте им… А родная моя мамочка… мы скоро с ней встретимся… Я умру за то, чтобы все жили.
НИКОЛАЙ. Папочка твой только что предал тебя, все слышали!
УЧИТЕЛЬ. Все? Готовьте факелы.
В руках у Енисея и Тобола появляются факелы.
Поджигайте.
Енисей и Тобол не успевают выполнить приказание. Оля вскакивает со своего места, подбегает к ним, бросается прямо на факелы, кричит, машет руками…
ОЛЯ. Прекратите! Перестаньте! Вы что, ополоумели? Не смейте!! В чем он виноват, я не понимаю! Я не понимаю, объясните мне, дуре! Что он такое сделал?! За что его так?! За что?..
ЕНИСЕЙ. Э-э, ты что?! Не лезь, сгоришь, на фиг!!
ОЛЯ. Уберите огонь, пожалуйста!! Это что розыгрыш такой?! Все, хватит, шутка удалась!! Попугали и хватит!! (Учителю.) Прикажите им перестать шутить!! Это жестоко, неужели вы не понимаете?! Отвяжите его, я его люблю…
НИКОЛАЙ. Вот ты как заговорила? Енисей, подожги ее за одно. Пусть горит парочка, а я на это посмотрю.
УЧИТЕЛЬ. Что это за девица, Урал?
НИКОЛАЙ. А это Ольга… Когда-то меня любила.
