СМИРНОВ. Отодвинься, а-то мне один только ваш материал и лезет в глаза. Уж я его подержал бы, не обронил… это ж не материал, это ж материя…
ВАЛЕРИЯ (отходит в центр кабинета). Что ты там бормочешь?
СМИРНОВ. Оду, сонет… венок, слова восхищения.
ВАЛЕРИЯ. Итак?
СМИРНОВ. А предъявите-ка удостоверение личности, дамочка.
ВАЛЕРИЯ. Ведь ты сразу узнал меня. Только имя не можешь вспомнить, уж оно-то наведёт тебя на точный адрес: кто – я и кем была в твоей жизни. Хочешь в паспорте имя подсмотреть? (Взмахнула руками).
На улице грянул духовой оркестр.
Забылась, размахалась. У нас договор: играть по моим взмахам. Не мешает музыка? Ты забыл моё имя. Имя! Ну? Назови меня! Почему ты – «Фрюша»?
СМИРНОВ. Почему?
ВАЛЕРИЯ. Вспомни, как звала тебя в близости твоя первая супруга…
СМИРНОВ. Да не вгоняйте же ты меня в стыд, Лерочка! Не забыл я имени. Просто выбило вдруг, именно сейчас… как бздынькнули эти твои духовые бестии, так и память – вон. Не сердитесь, Лерка, мне не восемнадцать лет, и хотя склерозом не страдаю, но… что ж мне теперь не жить!? Вас-то, зато, саму не забыл же. Не мучь, Валерия, напомните мне твоё имя! Совестно.
ВАЛЕРИЯ (подходит к окну, взмахивает). Древень ты мой неадекватный… ты уже трижды обратился ко мне по имени.
Музыка с улицы умолкает.
СМИРНОВ. Да ну!? Ну, и ну… ну, и как?
ВАЛЕРИЯ. Валерия.
СМИРНОВ. Валерия? Валерия… Валерия! (Встаёт на колени.) Это ты!?
ВАЛЕРИЯ. Смотри, колени гнутся, значит, далеко ещё не стар.
СМИРНОВ. Дорогая моя Валерия Макаровна. Валерия Макаровна Жмых. Задохнулся.
ВАЛЕРИЯ. Отдышись, никуда не спешим же.
СМИРНОВ. На коленях только перед тобой! Вот, как живая, со стены сошла! Чудеса…
ВАЛЕРИЯ. Со стены?
СМИРНОВ. Визжать охота от восторга!
ВАЛЕРИЯ. Визжи.
СМИРНОВ. Дыхание перехватывает.
ВАЛЕРИЯ. Перехватил?
СМИРНОВ. Не-а.
ВАЛЕРИЯ. Перехватывай, подождём.
СМИРНОВ. Мне, после тебя, не встретилось ни одной дамы. Правда! Помнишь мою градацию на женщин, баб и дам: баба – бремя, женщина – куда ни шло, но вся жизнь – без дамы! Без тебя. Подумать только, нам негде было жить. А сейчас пошёл, снял номер в гостинице или квартиру купил, а-то и дом… только жизни уже нет. Лерка, как же я тебя люблю…
ВАЛЕРИЯ. А я верю тебе. (Встаёт на колени, к Смирнову.) Верю-верю. (Целует в щеку.) Верю. (Целует в другую щеку.) Правда. (Целует в лоб.)
СМИРНОВ. Ты меня, гада, ещё и целуешь!? Господи… как хорошо…
ВАЛЕРИЯ и СМИРНОВ (почти одновременно). Как ты? (Тут же.) Ничего. (После паузы.) Я тоже.
Поцелуй. Звонит телефон.
ВАЛЕРИЯ. Ты меня укусил.
СМИРНОВ. Отвык…
ВАЛЕРИЯ и СМИРНОВ (одновременно). Обожаю с тобой целоваться!
СМИРНОВ. Простила, что ли?
ВАЛЕРИЯ. Да я и не обижалась.
СМИРНОВ. Дикость: её бросили, вышвырнули на улицу, а она… святая?
ВАЛЕРИЯ. Что ты, не святая же, я – родная, я – твоя… единственная.
Поцелуй. Телефон звонит.
ВАЛЕРИЯ. Ты не искал меня.
СМИРНОВ. Мы оба не искали.
ВАЛЕРИЯ. Телефон трындит.
СМИРНОВ. Не знаю, похоже.
ВАЛЕРИЯ. Иди.
СМИРНОВ. Не пойду. Почему в такую жару ты носишь перчатки?
ВАЛЕРИЯ. Руки с возрастом не молодеют. Как неожиданно ты на колени передо мной ахнул… я, прямо, обалдела! Такая ты непосредственность… как был. А здорово, что я появилась, правда?
Поцелуй. Телефон всё звонит.
Иди.
Смирнов отрицательно кивает.
Ненадолго. (Оттолкнула.) Я подожду.
Смирнов встаёт.
Отряхни пыль с колен, Ефрем.
СМИРНОВ. Рюкзак-то сбрось. (Отряхивает брюки, идёт к телефону, в трубку). Алё. Алина, что? Да? Да. Да. Так? Так. Так. Сколько-сколько!?! Так… да. (Кладёт трубку.)
ВАЛЕРИЯ. Ефрем?
СМИРНОВ (не оборачивается). Это Дом Культуры или как!
Смирнов включает магнитофон, ходит под музыку танцевальными шагами, выкидывая неожиданные коленца, вокруг Валерии, не обращая на неё внимания. Валерия вертится на коленях, пытается поймать взгляд Смирнова, – не ловится. Смирнов отходит к окну, глядит на улицу.
ВАЛЕРИЯ. Я отпускала ненадолго, и «ненадолго» кончилось. Я здесь.
СМИРНОВ. Вообрази, мы, с супругой, вдруг разом можем оправдать все затраты по приобретению данной площади и скромно выскочить в плюса!
ВАЛЕРИЯ. Хорошее коммерческое предложение?
СМИРНОВ (обернулся). Потрясающее! Даже обсуждать неохота, так классно. Надеюсь, меня незаметно потрясывает.
ВАЛЕРИЯ. А я!?
СМИРНОВ. Выпьем за встречу! (Достаёт из бара вино, бокалы.)
ВАЛЕРИЯ. Я здесь…
СМИРНОВ. Поднимайся с колен, подружка моя, поверь: жизнь на Земле существует! И видал я всех и вся вверх тормашками! (Взмахнул руками.)
Грянул оркестр.
А! Пёс с ними, пусть лабают, обожаю духовые оркестры. (Наполняет бокалы.)
Валерия встаёт, подходит к окну.
Примите дурману, пресветлая дама моей глубокой юности! (Подходит к Валерии.) Да сбрось ты поклажу…
ВАЛЕРИЯ. Не подходи, Смирнов, засветишься со мной в окне. (Отодвигает руку Смирнова.) Супруге настучат, будешь знать. И не тронь мне мой рюкзак, никогда! Я пить не стану.
СМИРНОВ. Как я посмел не узнать тебя сразу! Алина, супруга моя, признала бы тебя мгновенно, у неё зоркий глаз. Вообрази, супруга моя так и не выбросила наших, с тобой, фотографий!
ВАЛЕРИЯ (глядит в окно). Крутой автомобиль, мечта альфонса.
СМИРНОВ. А кое-какие, даже вывесила на стене гостиной, в рамочках.
ВАЛЕРИЯ (глядит в окно). Вот, почему со стены.
СМИРНОВ. Так и висим: ты, она и я… ты и я… я и она, я и ты… лёгкие, юные, чудные.
ВАЛЕРИЯ (глядит в окно). Ишь, с каким пренебрежением мимо пикета прохиляла, фифа!
СМИРНОВ. Я же не понимал, Валерка, с кем я живу! Я о нас, с тобой. Ты сумасшедшая, сногсшибательная…
ВАЛЕРИЯ (глядит в окно). Фрюша, там – не твоя ли сюда шаркает?
СМИРНОВ (глянул в окно). Она!!! (Мечется по кабинету, пытается что-то прибрать, что-то поставить и передвинуть.) Лера, Лерка, Лерочка… золотце, золотинка, золотко… марш отсюда прочь куда-то!
ВАЛЕРИЯ. Что? (Обернулась к Смирнову.)
СМИРНОВ (не обращает внимания на Валерию). Разложился, кретин. (Убирает вино и бокалы.) Что будет! Она подумает! И подумает ведь, даже думать нечего… а что тут думать-то…
ВАЛЕРИЯ (отвернулась к окну). Попадался прежде?
СМИРНОВ. Эх, вы, девки, дуделки, гуделки, сопелки, пыхтелки…
ВАЛЕРИЯ. Попадался.
СМИРНОВ. Только с тобой! И то – фотографией, на стене. Какая же ты… всегда несвоевременная. То юность мне покорёжит, то зрелость.
ВАЛЕРИЯ. Зрелость – это когда, сейчас?
СМИРНОВ. Не до словопрений мне! Что будет…
ВАЛЕРИЯ. Вообще-то, я здесь по общественному делу.
СМИРНОВ. Ага, расскажи ей, она тут же поверит. Небось, будь не я врагом твоего оркестра, ни за что не пошла бы парламентёром, а?
ВАЛЕРИЯ. Может, и не пошла бы.
СМИРНОВ. Это нечестно, в конце концов, – пропадаю ни за грош! Хоть бы на самом деле слились в экстазе, так ведь нет!
ВАЛЕРИЯ. Порцайки лишат? Укоротят поводок? Прикажут передать ошейник следующему кобельку?
СМИРНОВ. Ты сейчас о чём?
ВАЛЕРИЯ. К ноге.
СМИРНОВ. Да, я родился в Год Собаки.
ВАЛЕРИЯ. Апорт.
СМИРНОВ. Гав-гав.
ВАЛЕРИЯ. Служить.
СМИРНОВ. Гав, к чертям собачьим!
ВАЛЕРИЯ. Ты не дряхловат для своей супруги?
СМИРНОВ. Ах, ты!.. как же это некорректно…
ВАЛЕРИЯ (развернулась к Смирнову). Оценишь благородный поступок?
СМИРНОВ. В смысле супруги – да!
ВАЛЕРИЯ. Но только в свете справедливых требований духового пикета вернуть культуре её дом?
СМИРНОВ (у двери). В окно сиганёшь? Или где-то есть чёрный ход!
ВАЛЕРИЯ. Я жду ответа?
СМИРНОВ. Да, да, да!
ВАЛЕРИЯ. Смотри мне, Фрюша. Заруби себе на переносице, Бог наказывает всякого, кто меня обижает ни за что.
СМИРНОВ. Богу больше нет забот, как за тебя заступаться. Испугала.
ВАЛЕРИЯ. Естественно, ведь мы, с ним, родственники.
СМИРНОВ. С Богом? А, ну, да. Нет, не понял?
ВАЛЕРИЯ (подходит к шкафу). В стенном шкафу не слишком пыльно, не расчихаюсь? (Раздвигает дверцы.)
СМИРНОВ. Что? Валерка! Ангел! Ты святая! (Подходит к двери, прислушивается.) Шаги? Алина? В шкаф! Отслужу.
ВАЛЕРИЯ. Смирнов, намотай сопли на кулак и сдерживай из последних сил! И выгляди уже… ты же мужчина. (Входит в шкаф.)
СМИРНОВ. Уже мотаю…
ВАЛЕРИЯ (в проёме шкафа). И ускорь процесс общения, меня убивает долгое одиночество в замкнутом пространстве.
СМИРНОВ. Разомкнём ускоренным темпом! Аккуратнее, рюкзак.
ВАЛЕРИЯ. Ничего, мы привыкшие. (Задвигает за собой дверцы, из шкафа). И не смей забыть о Доме Культуры, Фрюша!
СМИРНОВ (пытается оторвать ноги от пола, они – как вросли). Подмести, прибраться, отремонтироваться. (Прислушивается, после паузы.) Большое здание, долгонько идёт, дорогая моя.
Из гулкого коридора доносится шум шагов. Пауза. Шаги. Пауза. Шаги. Пауза. Шаги. Пауза.
Да входи же уже! (Оседает на пол.) Всё, ноги раньше хозяина вышли на пенсию. Вот и держи тут марку. Подсел я с нервами основательно. И где Алина? (Прислушивается, после паузы.) И где шаги? Нету!? (Подходит к двери, выглядывает за дверь, закрывает её и запирает.)
ВАЛЕРИЯ (отодвигает дверцы шкафа, она уже одета в другое платье). Что там, на воле? Всё, выхожу?
СМИРНОВ. Спрячься, где была! О, ты не знаешь супругу мою, она – о-го-го! Я в окно гляну, не показывайся покуда, ради бога! Я буду держать тебя в курсе событий.
Валерия закрылась в шкафу.
(Идёт к окну, глядит.) Милиция! Додуделись. Вот – Алина, она уже на улице!
Валерия отодвинула дверцы шкафа.
Пошла к пикету, с милиционером улыбаются взаимно. Почему она не вошла сюда? Ведь была же почти у двери. Взяла, и развернулась. Небось, опять чутьё подсказало, где резоннее находиться в данный момент, и оказалась вовремя у пикета, когда милиция подошла. Прирождённый купец, самородок! При прошлой власти, тютя тютей была, откуда, что взялось! Жестка, оборотиста, обаятельна, обворожительна, женщина со стержнем. А я…
ВАЛЕРИЯ. А я?
СМИРНОВ (обернулся к Валерии). Ты?
ВАЛЕРИЯ. Вспоминаешь?
СМИРНОВ. Ты? Такая встреча.
ВАЛЕРИЯ. На мне чего-то не достаёт… точно, не достаёт.
СМИРНОВ. Что ты, в тебе всего в полном достатке.
ВАЛЕРИЯ. Не ВО мне, Фрюша, а На мне, НА! (Выходит из шкафа, босиком, ставит рюкзак на стол.)
