Наташа: Я помню. Левша тогда часы в луковице делал, ему заказ оставили, а я рядом сидела… Он сказал: «половина пятого». Я не поняла, переспросила, а он снова – «половина пятого на часах. В нашем поселке все умирают в половине пятого». Я ему сказала, какую чушь ты несешь. А он – правда, правда. И дед Матвей и бабка Лукерья, и Степанида – все кончились в половине пятого. Остановились часы. И тогда открылась дверь и вошел ты. Половина пятого, когда в деревне умирают…
Демидов: Какая чушь, в деревнях нет часов, они не могут знать, в какой час они умирают. Дай мне часы, я переведу стрелки … Во, на моих сейчас уже без четверти семь. Пора жить. Жить – и ужинать.
Наташа: А впрочем, ты прав. Переведи стрелки. Время ушло и нечего вспоминать. Обыкновенная бабская истерика. Все, я устала. (Художнику) Давайте на сегодня закончим, хорошо, да?
Художник: как скажете, мне тут еще на месяц работы осталось.
Демидов: Да ты хоть еще два года работай, я же все оплачу… О, Наташа ты здесь очень похожа. Что-то он уловил в тебе такое…
Художник: У всех женщин, когда они грустят по кому-то, всегда бывает такое выражение лица… Вы меня берете с собой обедать?
Демидов: Конечно, конечно. Пойдемте. (уходят)
Действие 3
Картина 1
завод Демидовых, Невьянск. Торговля оружием налево
Все украшено, готово к приходу «московской делегации». Висят-качаются маленькие лампочки – зажженные гирлянды – лампочки светятся, мигают. Все в напряжении – с минуту на минуту должны прибыть приказчики государевы. Выправлять и решать дело.
Степаныч: (к какому-то мастеровому) Все подготовил? Фонарики в саду зажег? Гирлянды? Хуже нету ожидания.
С минуту на минуту должны прибыть, а такое впечатление, что уже месяц их жду.
Ануфрий: а че те изводишься?
Степаныч: Да как же. Царевы слуги. От самого царя.
Ануфрий: Ну, приедут, посмотрят. Дадут тебе втык и уедут. Или повесят тебя. Делов-то.
Степаныч: Да, но почему это мне – втык?
Кобызев: А раз ты тут за все отвечаешь значит, тебя и повесят.
Степаныч: Че это я отвечаю? Демидов хозяин, он и в ответе.
Ануфрий: А че ты на Демидова переводишь? Он сюда раз в месяц, может, заглядывает. А ты тут постоянно заправляешь. Он, может, и знать-то не знает, че ты тут выделываешь.
Степаныч: Ну-ка, скажи, че это я тут выделываю??
Кобызев: А знамо дело. Казенные деньги лишние печатаешь, вот чего!
Степаныч: Да ты в своем уме? Чего ты наговариваешь! Откуда тебе чего известно?
Кобызев: Видел я. Как ты с Демидычем переговаривался. Ну да ладно, не моего ума дело.
Степаныч: а ну-ка, скажи, чего ты видел!
Кобызев: Отстань. Ничего не видел.
Степаныч: Говори!
Ануфрий: Отстань от человека.
Степаныч: Да я вижу вы тут все.. в заговоре! Вы тут, оказывается, заговор готовите!
(Раздается какой-то шорох, звон, все напрягаются. Из н6еработающей доменной печи вылезает со свечкой какой-то черный мохнатый мужик. Между ног – цепи. Черный мужик выволакивает большой мешок, ставит его и обращается к Степанычу.
Мужик: Слышь, Степаныч! Готова ешшо одна партия (развязывает мешок сверху, там – монеты. Мужик отсыпает на ладонь блестящие монеты). Забирай. Сделали.
Степаныч: Што ты, што ты.. (оглядывается на Ануфрия и Кобызева, подходит к монетам пробует на зуб)
Мужик: Дайте што ль, квасу попить, черти. Жарко и духота. Места мало.
Степаныч: Нормально вроде получились…
Мужик: Квасу дашь?
(Степаныч отсыпает на ладонь немного монет, прячет себе в карман)
Степаныч: (Ануфрию и Кобызеву) Ну че уставились? Давайте, берите.. Берите, берите. (сует им в карманы монеты). Пока горяченькие.
Ануфрий: Да убери ты их. (вытряхивает из карманов на пол)
Мужик: Квасу дайте, изуверы. (Кобызев подает ковш, Мужик жадно пьет)
Степаныч: Ты что, сука, вылез? Назад! Какой тебе квас. (забирает ковш). Сейчас государевы нагрянут, а ты – тут. Назад, быстро.
(Раздается цоканье копыт: к подъезду подъехала карета)
Мужик: Ну не губите, дайте хоть воды испить, изуверы.
Степаныч: Пошел, пошел!!
Степаныч пинками заталкивает Мужика обратно в подземелье. Захлопывают люк, запирает. И только запрятали мужика обратно -заходят господа в кружевах и париках, говорят с акцентом и в основном, по-немецки. Ломаный русский. С ними Воевода – в шинели, сабля скребет пол. Их принимают как государевых слуг, ломают шапки, кланяются в пол.
Первый господин в парике: Свейска война требовать немедленного закупа оружия, пушек. Мы приехаль покупать. Вы будете продавайть. Государевый заказ.
Акинфий (не отрываясь от пола): Так рано же еще. Вы же обычно к концу недели приезжали.
Воевода: Ты как сволочь, разговариваешь??
Степаныч: Помолчи, не твое дело. Все готово, господин Клейнмихель.
Второй господин в парике: В это раз ошень срощное дело, мы – торопиться (оглядывается)
Степаныч: Все готово, господа, все готово.
(Господа ходят, присматриваются, трогают кружевными платочками лафеты, пушки)
Первый господин в парике: Нас интересуют новинки. Что нового в вооружении?
Кобызев: Да все та же херня, что и было раньше. Пушки, ядра. Херня.
Первый господин: нам нужны новинки. Что нового?
Степаныч: Да нет ни хрена, господин Клейнмихель. И рады бы, а нет.
Первый господин: (замечает в углу прислоненную пищаль Левши) Что это?
Степаныч: Так, ерунда, баловство одно.
Первый господин: (второму – абракадабру на якобы немецком) Ви ист да цум ферштйн ун да цум шпиле ундбезухен аусцвиммен аутомобилен. (обращаясь к Степанычу) В прошлый раз ты тоже говориль – говно, а вышло, что это десятивершковый чугунный бумеранг.
Второй господин: Йа, йа. Капут натюрлихь.
Кобызев: Слушай, а че они все не по нашему говорят? Они точно от русского государя?
Степаныч: Сейчас у нашего государя во дворце все только по-немецки и говорят. Скажешь по-русски – никто тебя не поймет.
Второй господин: Цум шпилен унт ландунген унд дер безухен.
Ануфрий: Повезло вам, немчура, что вы его тогда не купили. Ой, повезло.
Кобызев: А, признаться, славная была вещь. Трехаршинный чугунный бумеранг. Если не попал во врага – возвращается и бьет своих. Это как-то стимулирует. Это оружие для русских, хотя за основу взяты образцы из Австралии. Мне Левша все рассказал. На испытаниях-то нормально было. А в бою – што ты. Наши-то меткостью никогда сильно не отличались. Промахивались. Много тогда наших полегло. В неравной битве. Самих с собой. Наше оружие, наше. Хоть и из Австралии. Расследование было. Ромодановский целый поселок замучил, допытываясь. Искал австралийского шпиона. Сказали, что он уже уехал к себе. В Австралию.
Ануфрий: А кто их просил, покупать этот трехаршинный бумеранг? Левша ведь предупреждал: эту хрень надо продавать тока врагам.
Степаныч: Как-то тихо он предупредил… Не громко.
Кобызев: А наши – чо? Не послушали Левшу. Жадные у нас. Хотим себе. Ну, себе и получили. Чугунный трехаршинный бумеранг. Купили наши с дуру. Тем более что недорого. Видят – вещь, далеко улетает, сильно бьет. На учениях-то все хорошо было. А на поле боя – што ты.. Промахиваться стали – бумеранг обратно пошел. Чугунный такой. Три аршина. В реальных условиях. Много наших тогда полегло. Причем, еще радовались, что задешево у Демидова взяли. Хорошо Демидов успел сказать, что это не его производства. Соседского завода якобы. Отмахнулся. Долго ведь тогда концы искали. Кто партию бумерангов в армию поставил.
Степаныч: (усмехаясь, в сторону) Эти господа такого не купят. Эти разбираются.
Второй господин: Йа, йа, натюрлих. Цум цвайтенер абгезунде умляйхт вандерштюбе.
Первый господин (тычет в многострельную пищаль Левши): Вандерштюбе? Нихт абгезухен! Вифиль костен?
Второй господин: (обращаясь к Степанычу) Сколько стоит такая вешь?
Степаныч: она не продается.
Первый господин: Это есть новинка?
Степаныч: Так, ерунда… Скорострельна пищаль.
Первый господин: Скрываете от государя?
Степаныч: да што вы, никогда. Еще экспериментальная. Сырая вещь пока. Не рискуем выставлять. (Первый господин переглядывается со вторым).
Первый господин: Мы есть заинтригованы.
Второй господин: Чье производство? Чертеж есть?
Степаныч: На досуге сделал. Произвел от нечего делать. Сам. Я. Не продам.
Первый господин: Назначьте цену.
Степаныч: Сказал, не продается. Не продам. Вещь экспериментальная. А вдруг она такая же, как тот чугунный бумеранг? Бьет по своим. Вы меня потом кастрируете, я не хочу. Не, не продам.
Первый господин: Хотя бы чертежи?
Степаныч: Нет, не продам, секретно.
Первый господин: Сто рублей серебром.
Степаныч: Даже не просите.
Второй господин: Двести рублей серебром.
Степаныч: Пищаль скорострельная, дальнобойная.
Первый господин: Двести пятьдесят.
Степаныч: Стреляет исключительно ракетами, накрывает участок в три озимых поля.
Первый господин: Триста.
Степаныч: Ракеты легко изготавливаются из шутейных фейерверков, действуют сильнее чем ядра, летят на десять верст.
Второй господин: Пятьсот. Это последнее слово.
Степаныч: Она ваша. Забирайте. (господа, переговариваясь, просят помочь воеводу, втроем они подтаскивают пищаль к выходу)
Степаныч: Стоп, стоп, а деньги?
Второй господин: вот (подает мешок с деньгами) Остальное потом (говорит уже безо всякого акцента). Клейнмихель, остальное отдашь ему потом (Первый господин кивает). Степаныч изучает содержимое мешка с деньгами. Пробует на зуб. Господа выволакивают пищаль.
Степаныч: Гляди – Левшину вещь уже пристроили.
Ануфрий: А ведь ты, Степаныч, еще недоработанную вещь государевым слугам продал. Еще сырую, неизвестную. А вдруг – она по своим начнет палить?
Степаныч: Да ни бзди. Может, не стреляет она.
Кобызев: Значит, государя обманываешь?
