2-ой Военный – Нет! Нет нет и нет! Кто ты такой? Никто! Здесь никто тебя не знает, никто тебя не ждет. Кто ты такой, что явился сюда в полночь и делаешь необоснованные заявления? (Мгновенно успокоившись.) Послушайся доброго совета, иди отсюда.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – (с горечью). Я ничего не понимаю. Я ничего не понимаю с того мгновения, как подошел к воротам. Что здесь происходит, для кого придумано весь этот спектакль? Трактирщик, хоть ты скажи что нибудь.
2-ой Военный – (Трактирщику). Почему это он обратился к тебе? И голос у него доверительный. Подозрительно… Думаю, вряд ли ты сможешь домой пойти на следующей неделе. (1-ому Военному.) Начинай!
1-ый Военный подходит, обыскивает Возвращающегося, снимает отпечатки пальцев, измеряет рост, фотографирует в профиль и апфас. Сцена напоминает немое кино. Возвращающийся с тупой покорностью подчиняется. Закончив дело, 1-ый Военный возвращается на прежнее место.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Может, теперь объясните, что все это значит?
2-ой Военный – А почему ты молчал, когда он … м-да… обыскивал тебя?
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Что все это значит?
2-ой Военный – Ну-ну… зачем так горячиться? Ты же столько границ пересек, пора бы привыкнуть к подобному обращению.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – То были чужие границы.
2-ой Военный – Не стоит усложнять. Очередная проверка, не более.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Нет, это не очередная проверка, меня не проведете. Завтра же, как только войду в город, я за все с вас спрошу.
2-ой Военный – Вот когда войдешь в город, тогда и продолжим разговор. А пока… (Начинается игра – 2-й Военный превращается в лже-сказочника. Та же история, рассказанная Пьяницей, в его устах звучит как издевка. Не понятно, против кого направлена эта издевка.) Это было давно, и теперь об этом вспоминают как о сказке. Когда в полдень раздавался колокольный звон, горожане открывали свои окна настежь. И в то же мгновение небо закрывали белокрылые птицы, хотя до этого, уверяю тебя, в небе не то что птицы, даже маленькой тучки не было. Птицы парили над городом и люди верили, что так будет всегда. А потом… (Пауза.)
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Что дальше?
2-ой Военный – Ни-че-го! Он уехал из города. Напоследок сказал: УВернусьФ и уехал. И никто не осудил его, более того, его успели забыть уже в день отъезда.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Он… Кто это был?
2-ой Военный – Неважно. Просто с неба исчезли птицы. (Резко меняя тон, холодно-насмешливо.) Я вижу, сказка тебе понравилась. Молчишь? А слушал, как очарованный. Еще немного, и ты бы спросил о чем-то очень важном, о чем бы пожалел через секунду, даже возненавидел бы себя. Я настолько великодушен, что закончил игру чуть раньше. (Деловито.) Тебе нужна дорога, ведущая на вокзал, а не в город. Трактирщик укажет путь.
ВОХВРАЩАЮЩИЙСЯ – (еле слышно). Я вернулся.
2-ой Военный – Какое там возвращение, ведь птицы исчезли с неба. (Уходит.)
1-ый Военный – (подходит). Я старался… все видели – я из кожи лез… Как медленно я измерял твой рост, а когда снимал отпечатки пальцев, сколько возился, как измывался над тобой. А ты молчал, безропотно выносил мои отвратительные прикосровения, как-будто не мои потные ладони прикасались к твоим пальцам. А когда я до неприличия близко приближался к твоему лицу, даже вонь моих гнилых зубов не отвратила тебя. И ты хочешь вернуться в город? (Срывается с места, но с порога бросает сквозь зубы.) Разбивать вдребезги чужую посуду еще ничего не значит.
Сцена: Возвращающийся, Трактирщик.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Я должен что-то сделать… Я чувствую, вы все от меня чего-то ждете… Но я не знаю – чего? Трактирщик скажи что-нибудь. Почему молчишь? Вокруг меня выстраивается стена из теней, чьи-то глаза сквозь невидимую завесу смотрят на меня, словно пытаются что-то подсказать. А еще какие-то неясные звуки постепенно обретают голос. Трактирщик, скажи что-нибудь, не то я врежусь в эту стену теней. Я знаю, тебе наплевать, но я должен дождаться рассвета, должен!
ТРАКТИРЩИК – Дрова во дворе, под навесом. Принеси охапку. Огонь должен гореть в камине до рассвета.
Возвращающийся выходит.
Сцена: Трактирщик, Девушка.
ДЕВУШКА – (врывается в комнату, задыхаясь, с плохо скрытой тревогой). Он здесь? Чего молчишь? Я знаю, он здесь, он пришел. По дороге сюда я встретила военных, они так увлеченно беседовали, что не заметили меня. Клянусь, они меня не видели. Я обвилась вокруг дерева и растворилась в нем.
ТРАКТИРЩИК – Это не мое дело. Уходи-ка отсюда!
ДЕВУШКА – Чего ты боишься?
ТРАКТИРЩИК – В году несколько раз ты выходишь ночью из города, подвергая себя опасности, приходишь сюда, растворяешься в дереве… Сколько можно надеяться? Уходи!
ДЕВУШКА – И не подумаю. Я должна видеть его. Ты – всего лишь трактирщик и не имеешь права навязывать мне мне свою волю, потому что боишься.
ТРАКТИРЩИК – Пока еще надежда, как бездомная собака, бродит по темным улицам города, по площадям, лишившимся тени, по покинутым домам, превратившимся в пустыри, деревья бессильны поглотить тебя. Но однажды ведь все изменится. Почему не признаться в этом? Ладно, согласен, попробуй в последний раз. Если он узнает тебя, вспомнит, я промолчу, ну, а если…
ДЕВУШКА – Если?
ТРАКТИРЩИК – Ты вернешься в город.
Девушка садится рядом с Трактирщиком.
Сцена: Возвращающийся, Трактирщик, Девушка.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – (кладет дрова возле камина). Предстоит долгая ночь.
ТРАКТИРЩИК – Ночь продлится не дольше других ночей.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – На небе звезды даже на пядь не сдвинулись с места.
ТРАКТИРЩИК – Так иногда бывает: ночь и звезды теряют друг друга.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Сказал тоже… Это… твоя дочь?
ТРАКТИРЩИК – Да, а может, нет… что предпочтешь?
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – А мне все равно.
ДЕВУШКА – Тогда почему спросил?
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Обиделась? Прости, на самом деле хочется молчать. Чувствую, что сейчас главное – дождаться рассвета. Но раз ночь и звезды потеряли друг друга, я должен быть начеку.
ДЕВУШКА – Видно, ты привык быть начеку.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – На чужбине это очень помогает. Там я с первого взгляда могу отличить чужака от местного жителя. Местному незачем быть начеку, его уверенность убедительнее самого внушительного документа.
ДЕВУШКА – Ты здесь тоже чужак.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Да, в этом трактире я чужой. Но утром в городе, вместе с клубком ушедших дней выброшу и эту мерзкую маску настороженности.
ДЕВУШКА – Как, ты носишь маску? Я хочу дотронуться до нее. (Начинается игра: она в роли соблазняющей женщины.) Здесь полумрак, но не беда, я встану перед тобой на колени, и огонь камина осветит твое лицо. Какие глаза! В них не видно света, там темень и холод, как на дне колодца. А вот твои губы избалованы, еще хранят запах чужих губ. Виски поседели… Дай руку! Сколько дорог переплелось на твоей ладони! Их так много, что они закрыли собой линии жизни и смерти. И твоя ладонь превратилась в дорогу. И конца ей не видно…
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Почему ты говоришь все это? Эти слова были распроданы на прошлогоднем аукционе.
ДЕВУШКА – Самый лучший способ избавиться от слов – произносить их вслух.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Ты дочь Трактирщика? Впрочем, я уже об этом спрашивал. Ты… пришла из города? А как вышла оттуда? Ладно, не буду спрашивать, теперь это не так важно. В городе… как там? Что изменилось за время моего отсутствия?
ДЕВУШКА – Твой дом… его уже нет.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – (не удивлен). Уже нет…
ДЕВУШКА – Твой дом слишком долго оставался запертым, и жители перестали замечать его. Но однажды там поселился Некто. Он ни разу не отворял ни окон, ни дверей, но на улице было слышно, как он передвигает ящики и полки шкафов, ищет что-то в шкатулках. Иногда ворошил одеяла и покрывала, будто перетряхивал пыль, и эхо всего этого доносилось на улице, нагоняя страх на соседей и приводя в неистовый восторг бездомных собак и кошек. Соседи обратились в мэрию, и однажды появились жандармы. Но этот Некто отказался отворять дверь, только пообещал, что скоро покинет дом. Жандармы и зеваки ушли ни с чем. А несколько дней спустя… Все дело в том, что Некто так растворился в стенах, в коврах, покрывалах, окнах и дверях твоего дома, что дом больше не в силах был вынести этого. Был ясный, солнечный день, такой тихий и спокойный, что мы почувствовали: что-то случится. Первой не выдержала парадная дверь – ее молниеносно разнесло на мелкие куски, которые, не успев коснуться земли, превратились в пыль. Потом разлетелись на миллионы блестящих осколков оконные стекла и тоже смешались с древесной пылью. А потом началось и вовсе невероятное: все, что было в твоем доме, взрывалось, рушилось, крошилось, разлеталось. Грохот и треск был кошмарный. Это длилось до тех пор, пока весь дом не превратился в кучу ледовито-блестящей пыли, и только тогда воцарилась тишина. Потом все смело смерчом, и от твоего дома не осталось и следа. Некто выполнил свое обещание и исчез.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Что это за Некто?
ТРАКТИРЩИК – Сдаешься, Девушка, в который раз сдаешься. Возвращающийся, а ты попытайся сам найти ответ.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – Я хочу найти, но тени… они все больше сгущаются вокруг меня.
ДЕВУШКА – (в отчаянии). Неужели не вспомнишь? Ведь ты хочешь вернуться город! Где же ты потерял свой кисет с воспоминаниями? Вспомни, прошу тебя. Вспомни, по краям твой кисет был шит золотыми нитками, а мелкие разноцветные бусинки складывались в озорные картинки. Ты спрятал кисет в левом кармане пиджака и то и дело проверял карман, будто хотел убедиться, на месте ли он. А нам, провожающим казалось, что у тебя ноет сердце и ты держишься за него, стараясь унять боль. Нам казалось… или, может, твое сердце на самом деле ныло? Ты не можешь забыть про кисет.
ВОЗВРАЩАЮЩИЙСЯ – У меня не было никакого кисета, ты ошибаешься, путаешь меня с кем-то.
