Простите, я никогда не умел петь. Слон в детстве уши отдавил.
ДЖУДИ: А это чья песня?
СЕРЖ: Это, Джуди, Пушкин.
ДЖУДИ: Пушкин? А кто это?
СЕРЖ: /удивленно смотрит на Джуди. Потом «что-то» понимает»/ Так… один мой знакомый .
МАЛЕНЬКИЙ ПЕРЕРЫВ
ЧАРЛИ: /один/
Как-то, беседуя с Эйзенштейном о коммунизме, я спросил, считает ли он, что образованный
пролетарий может по интеллектуальному уровню сравниться с аристократом, за которым стоят
поколения культурных и образованных предков . Мне показалось, что его удивило мое
невежество. Эйзенштейн, происходивший из семьи инженера, ответил: «Интеллектуальные
возможности масс я бы сравнил с богатой целиной – дайте только им образование».
СЕТ ТРЕТИЙ
/Полтора месяца спустя. Пасмурно и прохладно. Тот же корт. СЕРЖ и ЧАРЛИ в «осенних»
спортивных костюмах долго играют» перебрасываясь редкими репликами./
СЕРЖ: Рига.
/пауза/
ЧАРЛИ: Голод.
/пауза/
СЕРЖ: Запах моря.
/п а у з а/
ЧАРЛИ: Запах не свежей женской одежды.
/п а у з а/
СЕРЖ: Еврей.
/п а у з а/
ЧАРЛИ: Все, сдаюсь.
/п а у з а/
СЕРЖ: Я все-таки чувствую, что мы могли бы вместе что-то сотворить. /п а у з а/ А, ты был в
Мексике?
ЧАРЛИ: Нет.
/п а у з а/
СЕРЖ: И то что едят мексиканцы, ты естественно не знаешь?
ЧАРЛИ: Нет, не знаю.
/п а у з а/
Ты что боишься умереть с голоду?
СЕРЖ: Если бы умереть, то это не страшно.
ЧАРЛИ: А что?
СЕРЖ: Да у меня с новой кухней всегда проблемы. В первый раз, когда был в Париже, съел две устрицы
и … меня стошнило.
/п а у з а/
ЧАРЛИ: И потом уже не ел?
СЕРЖ: Почему? Ел. Сказали, что лучше всего их есть с похмелья.
ЧАРЛИ: Ты же не пьешь?
СЕРЖ: Да. Но пришлось напиться, чтобы попробовать.
ЧАРЛИ: Попробовал?
СЕРЖ: Естественно. Съел две штуки с лимоном. Полчаса походил, а потом … все равно стошнило.
ЧАРЛИ: Я думаю, это от того, что ты все время – беременный кино. Типичный монтажный
токсикоз.
/п а у з а/
СЕРЖ; Слушай, Чарли, не уже ли мы так и расстанемся, ничего вместе не сделав?
ЧАРЛИ: Ну, что, говори?
СЕРЖ: Да хотя бы твоего дружка, Сомерсета!
ЧАРЛИ: Моэм – великий писатель. Но он не требует экранизации.
Он абсолютно самодостаточен, как музыка. Это – во-первых .А во-вторых, – ты не хочешь понять, – что я
Чарли Чаплин – всего лишь маска. Я уже никем не могу быть. Я продал эту маску. Она приносит мне славу
и деньги. Мне никто не простит, если я изменю ей.
СЕРЖ: Ты думаешь, что через пятьдесят, сто лет, над тобой будут смеяться так же, как сейчас?
ЧАРЛИ: Честно?
СЕРЖ: По возможности.
ЧАРЛИ: Мне это глубоко не интересно. Главное, что сейчас, каждый, кто имеет хоть один доллар, готов
отдать его не за сосиску с хлебом, а за мое появление на экране.
СЕРЖ: Как только дикий человек наелся, он начал играть.
ЧАРЛИ: Верно. Но никогда – не наоборот.
/пауза/
С.ЕРЖ: Ты не веришь в чудо?
ЧАРЛИ: Нет.
/п а у з а/
СЕРЖ: Все. Надоело. /прекращает игру/
ЧАРЛИ: Должен заметить, что ты не зря тратил со мной время. Еще бы несколько уроков, и ты мог бы
выступать в Уимбелдоне.
СЕРЖ: Погода портится.
ЧАРЛИ: Да. Пиво?
СЕРЖ: Пиво.
/п а у з а . Чарли открывает зонтик над лавочкой. Потом уходит за пивом. СЕРЖ сидит на лавочке. Где-то
далеко начинает звучать очень известная джазовая тема, допустим «Ночь в Тунисе» или что-то в этом роде.
Солнце скрывается за облаками. Появляется ЧАРЛИ с бутылочками пива./
ЧАРЛИ: Наверное дождь будет.
СЕРЖ: В Москве бы я сказал, – небо плакать собирается.
ЧАРЛИ: Перестань.
СЕРЖ: Да, это я так, хандрю.
/п а у з а. пьют. Появляется ДЖУДИ./
ДЖУДИ: Сергей, вот ваш билет и паспорт. Машина пошла в гостиницу за багажом, и потом
сразу сюда.
СЕРЖ: Спасибо, Джуди.
ЧАРЛИ; Я поеду с тобой на вокзал.
ДЖУДИ: Наверное, будет дождь?
ЧАРЛИ: Похоже.
/ДЖУДИ уходит./
СЕРЖ: Как это смешно.
ЧАРЛИ: Что?
СЕРЖ: Да то, что первой темой, предложенной мне в Голливуде, было «Мученичество отцов-
миссионеров ордена Святого Иисуса от руки краснокожих индейцев в Северной Америке», а последними
темами, – «Еврей Зюсс» и «Возвращение».
ЧАРЛИ: А снимать ты будешь «Виват, Мексика!»
СЕРЖ: Черт знает, что такое!
/появляется Джуди. Она начинает снимать сетку./
ЧАРЛИ: Пойду посмотрю, не пришла ли машина.
/Уходит. Пауза. Музыка стихает./
СЕРЖ: Джуди, эта сцена могла стать финалом в хорошем кино.
ДЖУДИ: Вы преувеличиваете.
СЕРЖ: Нет, нисколько.
/пауза/
ДЖУДИ: Вы приезжайте еще. Вы хороший теннисист.
СЕРЖ: Вот Вы преувеличиваете точно.
ДЖУДИ: Нет, нисколько.
/п а у з а. Возвращается ЧАРЛИ/
ЧАРЛИ: Серж, машина пришла.
СЕРЖ: Да? Значит пора. Джуди, вы можете выполнить мою просьбу.
ДЖУДИ: О чем речь?
СЕРЖ: /вынимая фотоаппарат из сумки./ Вот. Будто так добры! Чарли?!
ЧАРЛИ: Все-таки русские очень сентиментальны.
СЕРЖ: Ракетки, как банджо?
ЧАРЛИ: Повтор.
СЕРЖ: Ну, хороший повтор не страшен. Иди сюда.
(Серж и Чарли становятся по середине корта/
ЧАРЛИ: Джуди, это он для вас старается.
СЕРЖ: Именно.
ДЖУДИ: Внимание! Снимаю.
/Вспышка. П а у з а/
СЕРЖ: Спасибо, Джуди.
ЧАРЛИ: Пора. Поезд ждать не будет.
СЕРЖ: /берет сумку, а фотоаппарат незаметно кладет на лавочку/ Я готов. Джуди. Спасибо. /Жмут друг другу руки/
ДЖУДИ: До свидания!
СЕРЖ: Может быть, прощайте. Ну, пошли, Чарли?
ЧАРЛИ: Пошли. До свиданья, Джуди.
ДЖУДИ: До свиданья .
/пауза. Начинает звучать индейская музыка. Джуди некоторое время стоит неподвижно. Начинает
накрапывать дождь- Джуди начинает вытягивать огромную клеенку т которая накрывает траву корта.
Потом она идет к столику, берет две пустых бутылки и замечает фотоаппарат. Медленно опускается на
лавочку и начинает плакать. /
ПОСЛЕ ИГРЫ:
ДЖУДИ: Меня не осталось в истории кино. Я просто видела двух гениев. Я очень хотела, чтобы они
сделали вместе фильм. Это было бы чудо, которое жило бы с нами. Но чудо не произошло… Осталась
только одна маленькая фотография, которую сделала я, Джуди, служащая на кортах, близ Беверли – Хилз
.
КОНЕЦ
Все права принадлежат автору.
АЛЕКСЕИ ЛИТВИН: МОСКВА
432-29-41
8-903-144-45-90
E-mail: litvin@userline.ru
