ГОСПОДИН. Очень жаль. Ну, да ладно. А та жена врача, что хлопотала за тебя — как она выглядела?
ЖАК. Блондинка.
ГОСПОДИН. Как Агата.
ЖАК. Длинные ноги…
ГОСПОДИН. Как Агата. А зад?
ЖАК. Вот такой, господин!
ГОСПОДИН. Точь-в-точь Агата! (Огорченно). Ах, эта чертова шлюха! С ней бы я поступил совсем иначе, нежели маркиз дес Арцис с той маленькой авантюристкой! И совсем иначе, нежели молодой Отрапа с Жюстиной!
СЕНТ-ОУЭН незадолго до этого поднимается на подиум и с интересом слушает разговор ЖАКА с ГОСПОДИНОМ.
СЕНТ-ОУЭН. Почему же вы с ней так не поступили?
ЖАК. Слышите, как он над вами потешается? Он прохвост, мой господин, и я вам это сказал сразу, как только вы впервые о нем упомянули.
ГОСПОДИН. Я допускаю, что так оно и есть, но до сих пор он не совершил ничего похожего на то, что ты подсуропил своему дружку Отрапе.
ЖАК. Но при этом совершенно очевидно, что он прохвост, а я — нет.
ГОСПОДИН (смеется). Это правда. Оба вы соблазнили женщин своих лучших друзей. И при этом он — прохвост, а ты — нет. В чем же тут дело?
ЖАК. Не знаю. Но сдается мне, за этой загадкой кроется какая-то глубокая тайна жизни.
ГОСПОДИН. Конечно! И я знаю какая! Схожи ваши поступки, но никак не души! Ты, наставив своему лучшему другу Отрапе рога, от раскаяния…
ЖАК. Не хочу вас лишать иллюзии, но я надрался не от раскаяния, а скорее от радости.
ГОСПОДИН. Ты надрался не от раскаяния?
ЖАК. Это отвратительно, мой господин, но именно так.
ГОСПОДИН. Жак, ты можешь для меня сделать кое-что?
ЖАК. Для вас — все, что угодно.
ГОСПОДИН. Тогда давай будем считать, что ты тогда надрался от раскаяния.
ЖАК. Если вам так угодно, мой Господин.
ГОСПОДИН. Угодно.
ЖАК. Так и быть, мой господин, я надрался от раскаяния.
ГОСПОДИН. Благодарю тебя. Я хочу, чтобы ты как можно больше отличался от того негодяя, (оборачивается при этих словах к СЕНТ-ОУЭНУ, все еще стоящему на подиуме), которому было не достаточно того, что он наставил мне рога…
ГОСПОДИН поднимается на подиум.
2-я сцена.
СЕНТ-ОУЭН. Мой друг! Теперь я думаю только о мести! Та нечестивка провинилась перед нами обоими и мы отомстим ей сообща!
ЖАК. Да, припоминаю, на этом вы и закончили. Но что же вы, мой господин? Что вы ответили этой крысе?
ГОСПОДИН (обращается с подиума к ЖАКУ, с жалобным пафосом). Что я? Смотри на меня, Жак, смотри на меня, мальчик, и плачь надо мной! (К СЕНТ-ОУЭНУ). Послушайте, рыцарь, я передумал. Если вы хотите, чтобы я забыл о вашей измене, вы должны выполнить одно условие…
ЖАК. Хорошо, мой господин! Только не поддавайтесь!
СЕНТ-ОУЭН. Я сделаю все, что угодно. Прикажете выпрыгнуть из окна?
ГОСПОДИН улыбается и молчит.
Повеситься?
ГОСПОДИН молчит.
Утопиться?
ГОСПОДИН молчит.
Вонзить этот нож в грудь? Да! Да! (Распахивает рубаху и приставляет нож к груди).
ГОСПОДИН. Оставьте в покое нож. (Вырывает его у него из руки). Идемте прежде выпьем, а уж потом я сообщу о том страшном условии, при котором вам простится ваше прегрешение. (ГОСПОДИН берет и бутылку). Скажите, Агата сладострастна, а?
СЕНТ-ОУЭН. Как бы я желал, чтобы вы убедились в этом сами.
ЖАК (СЕНТ-ОУЭНУ). У нее длинные ноги?
СЕНТ-ОУЭН (тихо, ЖАКУ). Я бы не сказал.
ЖАК. Но при этом красивый большой зад?
СЕНТ-ОУЭН (тихо, ЖАКУ). Плоский.
ЖАК (ГОСПОДИНУ). Вы мечтатель, мой господин, но я люблю вас за это еще больше!
ГОСПОДИН (СЕНТ-ОУЭНУ). А теперь выслушай мое условие. Пока мы будем пить, ты будешь рассказывать мне об Агате. Какая она во время ЭТОГО. Что в этот момент говорит. Как она ЭТО делает. Как вздыхает. Каково с ней делать ЭТО. Будешь мне об этом рассказывать, мы будем пить, а я буду себе все ЭТО представлять…
СЕНТ-ОУЭН молча смотрит на ГОСПОДИНА.
Ну, ты согласен? Отвечай!..
СЕНТ-ОУЭН молчит.
Ну, в чем дело? Ты меня слышишь?
СЕНТ-ОУЭН. Да.
ГОСПОДИН. Ты согласен?
СЕНТ-ОУЭН. Да.
ГОСПОДИН. Тогда почему не пьешь?
СЕНТ-ОУЭН. Смотрю на тебя.
ГОСПОДИН. Вижу.
СЕНТ-ОУЭН. Ты такого же роста, как и я. В темноте мы выглядим одинаково.
ГОСПОДИН. Ты о чем? И почему не начинаешь рассказывать? Я хочу поскорее себе все ЭТО представить! Черт побери, рыцарь! Я больше не могу терпеть! Я должен это слышать!
СЕНТ-ОУЭН. Вы требуете от меня, дружище, описания ночи с Агатой?
ГОСПОДИН. Ты не знаешь, что такое страсть! Разве я требую от тебя слишком многого?
СЕНТ-ОУЭН. Напротив. Слишком малого. Что бы ты сказал, если вместо описания ночи я подарил бы тебе саму ночь?
ГОСПОДИН. Саму ночь? Ночь саму?
СЕНТ-ОУЭН (вынимает два ключа). Маленький — от дома, большой — от комнаты Агаты. Я проделываю это, дорогой друг, уже полгода. Гуляю по улице до тех пор, пока на окне не появится горшок с базиликой, после чего открываю двери, тихонько закрываю, тихонько поднимаюсь наверх, тихонько открываю ее дверь. Перед ее комнатой есть гардеробная, там я раздеваюсь. Ее комнатка уже открыта, и она меня ждет в темноте в своей постели.
ГОСПОДИН. И вы хотите уступить мне свое место?
СЕНТ-ОУЭН. С огромной радостью. Но у меня есть одна просьба.
ГОСПОДИН. Ну, какая?
СЕНТ-ОУЭН. Я могу?..
ГОСПОДИН. Само собой, я желаю лишь одного — доставить вам радость.
СЭНТ-ОУЭН. Вы самый лучший друг на свете.
ГОСПОДИН. Не хуже, чем вы. Так что я должен сделать?
СЕНТ-ОУЭН. Я бы хотел, чтобы вы у нее остались до утра. А утром я бы пришел как ни в чем не бывало и застукал вас!
ГОСПОДИН (разражается стыдливым смехом). О, чудесно! Но не чересчур ли это жестоко?
СЕНТ-ОУЭН. Это не будет выглядеть жестоко. Скорее — весело. Я бы перед тем в гардеробной разделся и застукал бы вас…
ГОСПОДИН. Голый! У, да вы развратник! Но можно ли это вообще осуществить? У нас ведь только одни ключи…
СЕНТ-ОУЭН. Мы войдем в дом одновременно. Вместе разденемся в гардеробной и вы пойдете к ней. А когда вам захочется, дадите мне знать — и я к вам присоединюсь!
ГОСПОДИН. О, это чудесно! Это божественно!
СЕНТ-ОУЭН. Так вы согласны?
ГОСПОДИН. Само собой! Но…
СЕНТ-ОУЭН. Но?
ГОСПОДИН. Но, знаете… нет, нет, полностью согласен… Но, знаете, в первый раз, поскольку это в первый раз, может, мне бы лучше самому… а потом, в следующий раз, мы могли бы…
СЕНТ-ОУЭН. Вижу, вы собираетесь нам мстить неоднократно.
ГОСПОДИН. Но раз уж эта месть так сладка…
СЕНТ-ОУЭН. Сладка.
Показывает ГОСПОДИНУ назад, где лежит АГАТА. ГОСПОДИН зачарованно идет к ней, АГАТА протягивает к нему руки.
Осторожно, тише, весь дом спит!
ГОСПОДИН ложится к АГАТЕ, она обнимает его.
ГОСПОДИН. Желаю вам этого, но мне за вас страшно.
СЕНТ-ОУЭН (с подиума вниз ЖАКУ). Милый человек, по всем правилам слуге следует радоваться, когда его господина оставляют в дураках.
ЖАК. Мой господин — добрый человек и прислушивается ко мне. И мне не нравится, когда другие господа, к тому же совсем не добрые, таскают его за нос.
СЕНТ-ОУЭН. Твой господин глупец и заслужил удел глупца.
ЖАК. Возможно, мой господин в некотором смысле и глуп. Но за его глупостью легко различить приветливую мудрость, которую едва ли отыщешь за вашей хитростью.
СЕНТ-ОУЭН. Слуга, влюбленный в своего господина! Так смотри же в оба, чем для твоего господина закончится эта история!
ЖАК. Пока ему хорошо — и я желаю, чтобы это продлилось!
СЕНТ-ОУЭН. Подожди!
ЖАК. Я говорю, что пока ему хорошо — и этого достаточно. Зачем желать большего, если нам “иногда пока хорошо”?
СЕНТ-ОУЭН. Он дорого заплатит за эту счастливую минутку!
ЖАК. А если сейчас ему так хорошо, что никакие неприятности, которые вы ему уготовили, уже не перевесят этого?
СЕНТ-ОУЭН. Заткнись, слуга! Если бы мне было суждено подарить этому идиоту больше счастья, чем печали, я бы не шутя вогнал этот нож в себя. (Кричит назад, за сцену). Эй! Быстрее! Уже утро!
3-я сцена.
Слышен шум и крик. К месту, где лежат, обнявшись, ГОСПОДИН и АГАТА, сбегаются люди; среди них ОТЕЦ и МАТЬ в ночных рубахах и полицейский КОМИССАР.
КОМИССАР. Тише, дамы и господа. Факт налицо. Этот господин официально застигнут при, так сказать, самом непосредственном действии. Насколько мне известно, этот господин — дворянин и порядочный человек. Поэтому надеюсь, что он по собственной воле отречется от своего проступка и нам не придется применять закон.
ЖАК. Ах Боже, господин, они вас уже поймали.
ОТЕЦ АГАТЫ (насильно удерживает МАТЬ, которая набрасывается на дочь). Оставь ее, все ведь закончится хорошо…
МАТЬ АГАТЫ (ГОСПОДИНУ). Фу, фу, фу, выглядели таким порядочным, а на самом деле…
КОМИССАР (ГОСПОДИНУ, который уже поднялся). Пройдемте, Господин.
ГОСПОДИН. Куда вы меня собираетесь вести?
КОМИССАР (уводит ГОСПОДИНА). В тюрьму.
ЖАК (ошеломлен). В тюрьму?
ГОСПОДИН (ЖАКУ). В тюрьму, Жакобушка…
КОМИССАР удаляется, люди вокруг рассеиваются, ГОСПОДИН стоит один на подиуме, к нему подбегает СЕНТ-ОУЭН.
СЕНТ-ОУЭН. Дружище, дружище, это ужасно! Вы в тюрьме! Ах, как это могло случиться! Я был у Агаты, но они не захотели со мной даже говорить, — ведь они знают, что вы мой друг, — они кричали, что я — причина их несчастий. Агата чуть не выцарапала мне глаза, — надеюсь, вы ее понимаете…
ГОСПОДИН. Только вы можете спасти меня из этой ужасной ситуации.
СЕНТ-ОУЭН. Как?
ГОСПОДИН. Достаточно было бы рассказать, как все обстояло на самом деле.
СЕНТ-ОУЭН. Да, я пригрозил этим Агате. Но исполнить угрозу не смог. Представьте, в каком нравственном свете это бы нас обоих выставило… Да и все равно вы сами виноваты!
ГОСПОДИН. Я виноват!?
СЕНТ-ОУЭН. Да, вы! Если бы вы согласились с моей маленькой прихотью, то Агату застигли с двумя мужчинами и все бы закончилось только насмешками. Но вы были так эгоистичны, дружище! Вы захотели насладиться в одиночку!
ГОСПОДИН. Рыцарь!
СЕНТ-ОУЭН. Это правда, дружище. Вы платите за свой эгоизм.
ГОСПОДИН (с упреком). Мой друг!
СЕНТ-ОУЭН быстро разворачивается и уходит со сцены.
ЖАК (кричит ГОСПОДИНУ). Черт подери, когда вы перестанете называть его другом! Всем уже давно ясно, что этот парень подстроил вам западню и сдал вас, и только вы один ничего не видите! Ведь все будут потешаться надо мной, до чего у меня глупый хозяин!
4-я сцена.
