ВЕРА (по телефону). Секундочку, гляну, кто пришёл. (Кладёт трубку на столик, выглядывает в гостиную.) Госпожа Кын Майя Зульфикаровна? Располагайтесь, а у меня, простите, телефонный разговор. Маня Юстициевна, будь хозяйкой. Представь гостью Клеопатре. Клёпа, твой подарок пришёл. (Возвращается к телефону.)
ГОЛОС КЫН. Я не подарок, я человек.
ВЕРА (по телефону). Алё-алё? Певичка пришла. Водила вчера Клёпу в оперу, на «Кошкин дом». Да-да, сестра всё-таки. Ничего, выдам замуж…
СЦЕНА 10. Гостиная. Клёпа, Чечёткина и Кын.
ЧЕЧЁТКИНА. Клёпа, познакомься: Майя Кын – звезда экрана.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Бля, не вижу экрана.
КЫН. Не экрана, – сцены. И уже почти не звезда совсем, после посещения одного зубодробильного кабинета по блату. Как вас там? Маня Юстициевна, что ли?
ЧЕЧЁТКИНА. Претензия? Так мы не принимаем в нерабочее время. Это Клеопатра Владимировна, она невеста. Клёпа, помнишь её? Ты вчера была без ума от Козы, а?
КЫН. Я – не коза, я – Майя Кын! Заслуженная артистка республики, солистка театра оперы и балета.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Коза, бля?
ЧЕЧЁТКИНА. Клёпа, брось ругаться, это уже не модно.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Бля?
ЧЕЧЁТКИНА. Вот именно.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). А как же я тогда мою разговорную, бля, речь стану складывать?
ЧЕЧЁТКИНА. Говори «блин».
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Бля, блин же – пищевой продукт.
КЫН. О, как тут у вас всё запущено.
ЧЕЧЁТКИНА. Попросила бы!
КЫН. Тогда, Маня Юстициевна, давайте, выясним наши отношения. Помните меня?
ЧЕЧЁТКИНА. Я в театр оперы, особенно балета, не хожу глазеть на коз.
КЫН. Бог артистов милует от таких зрителей.
ЧЕЧЁТКИНА. То-то у вас пустые залы.
КЫН. Великому искусству сцены мало, ему подай всё театральное пространство. Но я не об этом. Я о зубах. Помните меня?
ЧЕЧЁТКИНА. Рот откройте, по зубам я вас и вспомню. Если вы намекаете на посещение моего зубоврачебного кабинета.
КЫН. А что вы, как бы, даже и в позу невинности встали, гражданин стоматолог? Какую же позу тогда прикажете изобразить мне, пациенту? Странно, что мы с вами пересеклись в приличном доме.
ЧЕЧЁТКИНА. Ты рот разуй и демонстрируй претензию, пока я добрая. Может, что-то ещё можно исправить. Ну?
КЫН. Пожалуйста. (Распахивает рот.)
ЧЕЧЁТКИНА (заглядывает в рот Кын). И что тебе от меня ещё надо, горлодёрка? Не зубы, – музей фарфоровых искусств!
КЫН (периодически распахивает рот для показа). Ты, стоматолог лошадиный! На глаз смотри, на глаз! Ну? Видишь?
ЧЕЧЁТКИНА. Я не окулист. Глазёнки твои, как у всякого артиста, так и скулят: подайте копеечку…
КЫН. После посещения тебя! Стоит мне открыть рот… профессия у меня такая – открывать рот… у меня тут же закрывается один глаз! Автоматически. Регулярно. Добро бы оба глаза, как бы, я вся в упоении страсти, а то один! Да ещё же и на сцене!
ЧЕЧЁТКИНА. А ты другой глаз сама закрой, всё равно вы, артисты, не знаете, куда на сцене руки девать, вот и будет тебе занятие.
КЫН. После твоей работы, специалист по дантизму, вместе они уже не закрываются никак, только в очередь.
ЧЕЧЁТКИНА. Как же ты спишь?
КЫН. Дура какая-то. Откуда ж я знаю? Может, сплю в оба глаза, может, попеременке. Я ж, когда сплю, себя не контролирую. Объясни мне одно: к тебе попасть можно только по великому блату! Почему? Не понимаю.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Мне сегодня жениха покажут. Дожила, бля.
ЧЕЧЁТКИНА. Я – специалист высокого класса, у меня дипломов больше, чем у тебя зубов. Значит, невразумительно объяснили, что ты такое есть на этом свете, а главное – не объяснили от кого. У меня филиал государственной поликлиники, на все медицинские полисы ремесла не напсёшься. Ничего, исправим, раз уж ты знакомая Веры Владимировны. Пришла, расселась в кресле, как будто я ей гинеколог… даже коробки конфет, хотя бы местной кондитерской фабрики не поднесла, жлобище!
КЫН. Я покупала! В маршрутном такси раздавили.
ЧЕЧЁТКИНА. Что за артист, который ездит в маршрутном такси.
КЫН. А ты!.. а вы!.. а…
ЧЕЧЁТКИНА. Хватит собачиться в чужом доме. Лучше спой. Посмотрим механизм взаимодействия глаза и рота. На какой песне особенно проявляется эта аномалия?
КЫН. В театре оперы и особенно балета песен не поют! У нас исполняют оперы! Песню можно и с одним глазом прокукарекать, а как быть с арией?
ЧЕЧЁТКИНА. Майя Зульфикаровна, исполните уже чего-нибудь, а то я со психу зубки ваши фарфоровые взад заберу и поставлю приличным людям. Чем вы тогда в свои семьдесят пустые залы станете покорять?
КЫН. Мне двадцать пять лет!
ЧЕЧЁТКИНА. И уже заслуженная артистка республики? Чем же вы так рано выслужились?
КЫН. Владением искусства.
ЧЕЧЁТКИНА. Небось, за званием не на маршрутном такси ехала, сохранила коробку конфет. Всё, зубастенькая моя, пой!
КЫН. Отойдите. Пою-то я классически, вас может в окно сдуть. Пою. Римский-Корсаков. Опера «Снегурочка».
ЧЕЧЁТКИНА. Что ли, полностью!?
КЫН. Не бойся, стоматолог, артисты – профессия гуманная. В быту. Песня Леля.
ЧЕЧЁТКИНА. А говоришь, песен не поёшь.
КЫН. Песней здесь называется ария.
ЧЕЧЁТКИНА. Ария – это много.
КЫН. Искусства много не бывает.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Искусства, бля, вообще не бывает.
ЧЕЧЁТКИНА. Случается же.
КЛЁПА (глядит мимо собеседников). Фрагментами, бля, фрагментами.
КЫН. Фрагмент.
(Кын поёт.)
КЛЁПА (после исполнения Кын, глядит мимо собеседников). Коза, бля! Коза! «Кошкин дом»! (Поёт.) «Ты с ума сошла, Коза, бьёшь десяткою туза»…
ЧЕЧЁТКИНА. Узнала. У Клёпы абсолютный оперный слух.
КЫН. Что ж она даже не обернётся?
ЧЕЧЁТКИНА. Эх, подружка моя, узнала не значит, что признала.
КЫН. Я вам не подружка!
ЧЕЧЁТКИНА. А я не про вас, я про Клёпу. Мы с ней одноклассницы. И в детском садике на соседних горшках жизнь познавали. Там-то её и прибило, говорят. Мальчишки испугали. Она так испугалась, что до сих пор из детства выбираться не желает. Иногда выглядывает, правда.
КЫН. У каждого свой способ выживания. Вернёмся ко мне?
ЧЕЧЁТКИНА. Да-да. Так. Глаз исправим. Но от чего вас так трясёт, голуба моя, когда вы поёте?
КЫН. Меня не трясёт, это вибратто, дорогуша.
ЧЕЧЁТКИНА. Всем телом?
КЫН. Всем звуком!
Звонки в дверь.
ЧЕЧЁТКИНА (не обращает внимания на звонки). С таким откровенным вибрато вам не стать звездой мировой оперной сцены. Вам надо садиться на специальную диету поедания калорий, чтоб как Монсеррат Кабалье: встала шкафом на века и никаким трактором, не то, что звуком, нельзя бы было пошатнуть.
КЫН. Вы знаете об Монсеррат? Она знает Кабалье! Уважаемая Маня Юстициевна. Как хотите, но я вас за это расцелую.
ЧЕЧЁТКИНА. Не надо меня целовать.
КЫН. Но уж без объятий вы от меня не уйдёте. (Обнимает Чечёткину.)
СЦЕНА 11. Маленькая комната. Вера.
ВЕРА (по телефону). Чёрт возьми! Нет, Корнелия Стаховна, это я не вам. У нас гости. Я оторвусь от разговора на мгновение, лапушка? Только не кладите трубку, пожалуйста. (Выглядывает в гостиную.) Громкое у вас знакомство, милые дамы. Я люблю вас, но, бабы, откройте уже кто-нибудь дверь!
ГОЛОС ЧЕЧЁТКИНОЙ. Ах, то был дверной звонок, Верочка? Он так похож на голос Майи Зульфикаровны, они как бы слились в экстазе. Не беспокойтесь, Вера Владимировна, я справлюсь с ролью привратника, и говорите себе по телефону, говорите, это так важно.
ВЕРА. Да уж, постарайся. (Возвращается к телефону.) Корнелия Стаховна? Да-да, в следующую субботу, только из-за вас и передвину празднование, Корнелия Стаховна, дорогая.
СЦЕНА 12. Гостиная. Клёпа, Чечёткина и Кын.
КЫН. Девчонка, а гонору-то, гонору!
ЧЕЧЁТКИНА. В семнадцать лет иметь такое чувство собственного достоинства дорогого стоит.
КЛЁПА. Вера – сестричка моя, бля, кормилица…
ЧЕЧЁТКИНА (понизила голос). Хитлер, ей-богу, Хитлер, и всё тут.
КЫН (понизила голос). Неужели, правда, у них такая фамилия?
ЧЕЧЁТКИНА (шёпотом). Истинный крест. А спеси-то, спеси…
КЫН (шёпотом). Делать нечего, такая доля: артисты – десерт на званой пьянке. Да и доля-то, прямо скажем, невелика – грош-цена.
ЧЕЧЁТКИНА. Звонят.
КЫН. Пойду, открою, дорогая?
ЧЕЧЁТКИНА. Майечка, солнышко, не беспокойтесь, я приставлена, мне и открывать. Я мигом! (Уходит в прихожую.)
КЛЁПА (глядит на Кын, поёт). «Ты с ума сошла, Коза, бьёшь десяткою туза». «Кошкин дом»! Коза, бля! (Подходит к Кын, кладёт голову на её грудь.)
КЫН (обнимает Клёпу). Нервами расплачиваемся за неустроенность, бля, бытия. Заслуженной певице классического репертуара петь не на свадьбе даже, даже не на помолвке, а при подаче заявления в ЗАГС! Фантастическая реальность, девальвация души. Господи, может быть, хоть с зубами устроится?
Входят Валентина и Пётр, держатся под руку, прижавшись друг к другу. За ними – Чечёткина.
ЧЕЧЁТКИНА. Клёпа!?
КЛЁПА. Пойду к себе. Мне, бля, поплакать в подушку надо. Ебенамать, как же мне хорошо! (Уходит.)
ЧЕЧЁТКИНА. Она тебя признала!
КЫН. Ещё бы. (Валентине и Петру.) Здравствуйте, гости дорогие. Вы, наверное, меня узнали?
ВАЛЕНТИНА. Сама Майя Кын! Как давно мы вас не видели, не слышали. Гляди, Пётр, гляди! Она умрёт, а ты её живую видел!
КЫН. Большое искусство бессмертно. И вся я не умру.
ЧЕЧЁТКИНА. Царство тебе небесное. Располагайтесь, гости дорогие.
ВАЛЕНТИНА. Мы – ближайшие родственники жениха Клеопатры Владимировны. Нашего Лариона Кондратьевича мы воспитали. Это родной старший брат Лариона Кондратьевича – Пётр Кондратьевич. А это, в смысле я, жена родного старшего брата Петра Кондратьевича, – Валентина Валентиновна.
ЧЕЧЁТКИНА. В честь мамы отчество, или вас папа родил?
ВАЛЕНТИНА. Вот хоромы! Повезло Лариончику и дай ему Бог остальное в достатке. (Чечёткиной.) А вам, кто позволял грубить, дама?
ПЁТР. Нбдмсгднсбчтс.
ЧЕЧЁТКИНА. Ась?
ВАЛЕНТИНА. Мой муж сказал: не будем сегодня собачиться. Он размёрзнуться никак не может, одни согласные остались. Мы на даче живём, чтоб Лариону нашему, Кондратьевичу, правильно жить не мешать. А дрова кончились. Не дотянули немного, не дорассчитали до лета, а братец наш в экономике строг. Тянем без дров.
ПЁТР. Чгнбдьгрчтльнгнмшлб.
ЧЕЧЁТКИНА. Ась?
ВАЛЕНТИНА. Пётр, скромнее надо быть.
