ДУДОЧКА

МУЖЧИНА. Аполлончик, тебе надо ходить в костюме и в галстуке. Знаешь, я из тех людей, которые обожают тех, кто в галстуке всегда и в костюме. Я для этих людей готов всё на белом свете сделать! Вот входит кто ко мне или кого я встречаю и, если он в галстуке и в белой рубашке – я готов для него землю грызть, готов для него всё, что хочешь сделать, так на меня это действует! Пожалуйста, с сегодняшнего дня ходи всегда в галстуке и в костюме, хорошо?
ПАРЕНЬ. Обязательно.
МУЖЧИНА. Знаешь, у меня ощущение сейчас, что я бабочка, которая залетела в амбар чёрный, холодный, уснула на зиму и вдруг весной проснулась и давай летать! То есть, она была в летаргическом сне, как бы мертва и вдруг – снова жива! Так и я! Словно и не жил до сих пор, а спал как бы, мёртв был! Меня всегда волновал этот вопрос: как, интересно, эти бабочки так делают? И вот сейчас на собственном опыте понял! Просто в то время, время спячки, аккумулировалась энергия, не растрачивалась, а теперь я буду проливать ее на тебя и жить! Ну, ну, рассказывай, я жду, как и чем ты жил все эти годы, ну?
ПАРЕНЬ. Руль гну.
МУЖЧИНА. Как ты понимаешь, я очень хочу подробностей.
ПАРЕНЬ. Может, я цветку расскажу, а ты дудочку сделаешь и она тебе пропоёт всё, нет? Принести тебе ножичек?
МУЖЧИНА. Зачем?
ПАРЕНЬ. Как – зачем? Дудочку выстругивать. Или дудочки.
МУЖЧИНА. Нет, нет, не надо ножей, я их боюсь.
ПАРЕНЬ. А как же ты дудочки делаешь?
МУЖЧИНА (тихо). Ты мне не тычь, я тебе не Иван Кузьмич. (Пауза). У Ивана Кузьмича голова из кирпича. Понял?
ПАРЕНЬ (улыбается). Что?
МОЛЧАНИЕ.
МУЖЧИНА (быстро, весело). Ты перешёл на «ты» и правильно. Говори мне «ты». Ты, ты, ты. Ведь роднее у тебя на белом свете никого нет, кроме меня, так что ж теперь церемониться. Мы – родные. Тебе надо переклеить тут обои, сыночек Аполлончик. Эти тёмные, не дают уюта. И комнату – ну, ту, ту, в которой я буду жить, когда будешь освежать, обязательно советуйся со мной, я ведь с большим опытом, с огромным, могу что-то важное подсказать. Был я у одних тут в гостях и вот у них вонь в квартире немыслимая – потому что люди без опыта, не спросили меня, когда ремонтировали и смешали краску для побелки с чем-то ещё, от чего вонь невозможная стоит в квартире. У вас тоже, кажется, припахивает, нет? Что с чем вы смешивали, когда делали ремонт?
ПАРЕНЬ. Ты хочешь прочесть лекцию на тему «Как обустроить свой дом»? Нет, на тему «Как отремонтировать квартиру своими силами». (Смеётся). Да?
МУЖЧИНА. Ничего смешного, сыночек Аполлончик. У меня опыт, жизнь за плечами огромная, огромнейшая!
ПАРЕНЬ. Ещё какие-то советы, папочка, будут? Может, я на видео тебя сразу записывать буду, ну, все твои лекции по жизненному опыту? А потом будем тиражировать, деньгу заработаем на твоем опыте, нет? Что ж ему пропадать? Ты ведь можешь что-то посоветовать по поводу мебели, скажем. Ну вот здесь, можно как-то мебель иначе поставить, нет? Что-то куда-то сдвинуть, так? Папочка, тебе стол сервировать, чтоб ты поел? Нет, не могу. А вдруг всё не так будет. Не так положу вилки. Положу одну вилку, а выяснится, что для папочки надо четыре. И я буду мучаться, что так бездарно прожил все эти годы без моего папочки, который всё знает и который научил бы меня, как пользоваться вилками, ножами и прочее. Да, папуля?
МУЖЧИНА. Сынок Аполлончик …
Парень встал, пошёл по комнате, поправил цветы у портрета. Посмотрел в окно на рабочих, что делают рекламу.
ПАРЕНЬ. Знаешь, есть такие люди, папочка, которых только увидишь, и вот сразу, сразу, сразу хочется сказать о них: «Ну и тварь». Это я про тебя, папочка. Вот только ты вошёл – мы столько лет не виделись после той коляски! – вошёл ты, начал сплетни собирать, ну, по-доброму, по-доброму так, так вот – и я сразу подумал о тебе, папа: «Ну и тварь же ты».
МУЖЧИНА. Тихо, Аполлончик, сыночек дорогой, пожалеешь потом …
ПАРЕНЬ. И ещё подумал: вот когда ты всё выдал, весь набор свой, я ещё подумал плюсом к тому, что думал, подумал следующее: вас не было, ни тебя, ни отца номер два, ни папы номер три, вас не было всех двадцать с лишним лет и я не хочу вас ни знать, ни видеть. У меня была мама, а мой отец – Дух Святой …
Холодильник застучал, Мужчина дёрнулся.
МУЖЧИНА. Аполлончик, Аполлончик, Бог Красоты, что ты говоришь, что ж ты говоришь, ты в Бога не веришь, в кого же ты веришь? В Апполона? В Зевса, в Марса, в кого? Не в Христа?! Да ты язычник, поди, нет? Ай, как она тебя ужасно воспитала, что говоришь ты, мой мальчишечка, богохульник?!
ПАРЕНЬ. И молиться не учи, не надо, к старому возврата больше нет. (Смеётся). Убирайся вон, сказал. Убирайтесь все трое. Ты как зараза из Космоса, откуда пришла, туда и уйдёшь, никого не заразив. На неё только чуть дихлофосом прыснули, она и лапы откинула. Без всяких войн и голливудских фильмов-катастроф. Я ничего не хочу знать. Буду считать, что мне это приснилось. Ты уйдёшь, я лягу вот на этот диванчик – нет, сначала протру его одеколоном, продезинфицирую, – потом лягу, полежу три минуты, открою глаза, засмеюсь, скажу: «Ну и глупость мне приснилась, ну и бред». И тут же всё забуду, так как дел других более важных, чем сны, у меня – по горло. Всё. Иди вон.
МУЖЧИНА (встал, взял портфель, пошёл к двери). Да, да, иду. Тебе не хочется знать ничего об отце, тебе не нужен его огромный жизненный опыт. Никто не хочет правду, такова сегодняшняя Россия, к несчастью, такая теперь, моя Родина великая!
ПАРЕНЬ. Пойди на вокзал, там в горшках стоит много цветков, расскажи им, этим цветкам, они тебя послушают – поди, не возразят, нет?
МУЖЧИНА. Да, да. А от них и всем станет известно.
МОЛЧАНИЕ.
Вдруг, уже у порога, Мужчина повернулся, и стал говорить тихо, злобно:
Гадёныш какой вырос. На родного отца руку поднимает. Вот как тебя воспитали, на родного отца, вы посмотрите?! Ну и тварь выросла, ну и тварь. Тварь космическая. Понятное дело – кровь даёт своё знать. Жидёнок проклятый! Да если бы русскому мальчику сказали бы такое, если бы к русскому мальчику пришёл бы папа, его отец, который не видел своего сына двадцать с лишним лет, если бы русский мальчик был на твоём месте, он бы целовал мне руки, ноги, он бы любил меня от порога сразу, с первой фразы, он бы не знал, куда меня посадить бы и мы бы с ним проплакали бы с утра до ночи от счастья, разводили бы цветы, жили бы счастливо, а ты – вонюхля прочесноченная, что, а?! Крапивное семя, плодитесь и плодитесь! Русским прохода нет! (Подбежал к портрету, плюет на него). Что смотришь, жидовка?! Любуйся на то, что сделала, смотри, смотри! Сдохла?! А я нет! Я ещё двести лет проживу, вот так тебе! У меня никого нет, я для себя живу! И всё из-за таких, как вы! Вы не даете нам плодиться, не даёте нам места на земле, вы всё заняли! А нам нельзя, мы не можем!
ПАРЕНЬ. Убирайся. Тварь.
МУЖЧИНА. Ты тварь, и твоя мамочка тварь! Я – не тварь!
Пошёл к двери, повернулся. Холодильник с грохотом выключился. Парень вздрогнул. Мужчина не обратил на холодильник внимания. Улыбается.
Да, да, я на поезд, повидались и – пора. На поезд, сынок, ты прав. Поеду. Непруха мне сегодня. Ну и ладно. Завтра повезёт. Знаешь, ехал к вам и всё смотрел в окно – Бог ты мой, в окне Россия лежит, Чехов прав: «И в Сибири люди живут», лежит Россия, огромная, грязная, дикая страна. Пьют все. Пьют от темноты, нищеты, тесноты, бесцельности жизни и грязи жизни. А что ещё делать? Мрак. И до того жаль становится могучий народ, спящий, и всего того, что там, за окном, до того жаль, до того жаль, сынок.
ПАРЕНЬ. Себя пожалей. Тварь.
МУЖЧИНА. Да, да, сынок. А какие персонажи за окном, дорожные персонажи, о которых никто не написал пока романа, никто. Бьются русские люди за выживание и стоят они, как нищие, у обочины дороги: один торгует палочками кукурузными, другой арбузами, третий калошами, четвертый банками пустыми, кто-то на велосипеде едет в лес, кто-то пошёл за грибами, а кто-то уже разложил эти грибы и продаёт их, там заправка и пацан маленький вставляет в машину рычаг бензиновый в надежде, что ему дадут копейку за это, там колесо меняют на дороге, там авария, там стоит знак погибшему в аварии – велика Россия. Велика и прекрасна. Как ты прекрасна, моя Родина.
ПАРЕНЬ. Тварь. Тварь.
МУЖЧИНА. Жаль мне тебя, мальчик.
ПАРЕНЬ. Себя пожалей. Тварь. Чтоб ты сдох. Сдохнешь – плюну в твой гроб.
МУЖЧИНА. Нет, я не тварь. Я тонкая душа. А ты и не заметил. И я ещё поживу, сынок Аполлончик. Буду вспоминать, что есть у меня сыночек где-то, я его люблю, а он меня – нет.
ПАРЕНЬ. Вон, тварь.
МУЖЧИНА. Иду, иду. (Пауза, надел шляпу, смеётся). Всё-таки я поразительно талантлив, творческая личность, писатель, артист, ах, всё сгубили, твари. Ну, ладно. Разыграл я тебя, парень. Столько на ходу сочинил – с ума сойти! Конечно, я тебе не отец. Мне просто действительно дико хочется кому-то рассказать эту тайну, что я знаю, твою тайну. И чтоб ты, гаденыш, и чтоб твоя мама, в ореоле мученицы умершая, мол – одна протащила на спине сына, вырастила, ах! – чтоб вы не жили тут так спокойно. Не тут, не там, а нигде чтоб не было вам спокойствия, понял? Аполлон. Имя тоже придумала … Какой ты Аполлон? Ты и не Юпитер, и не Зевс, и не Марс, и не Аполлон. Так, жижа. Дура.
ПАРЕНЬ. Вон.
МУЖЧИНА (отступает к двери, смеётся). Это она свой грех красотой имени твоего прикрывала, это же понятно коню! Это она сперму красотой замазывала, сперму, что приняла от чужого, не от своего мужа, родить не могущего, не могшего, приняла её в себя, греховница, бесстыдница, да что говорить – просто блядь, блядь вокзальная, раз так поступила, не захотела нести крест бездетной, крест от Бога данный! Эх, блядь ты! Птфу на тебя! Ну, вы не будете жить спокойно. У вас всё есть, твари – квартира, деньги, машина, дача – но у вас теперь спокойствия не будет, не будет!
ПАРЕНЬ. Я убью тебя сейчас, дьявол, тварь.
Парень схватил мужчину в охапку, выкинул за порог квартиры, тот изловчился и, прежде чем Парень успел захлопнуть дверь, поставил между косяком и дверью ногу, смеётся.

Странички: 1 2 3 4 5 6