Константин Костенко «Чики-пики самогон»

Пить… Попить бы… Пить охота, – умираю… И не догадались. Что я пить могу захотеть… Всё супер у них тут: стол, стулья… Даже ваза, вон. С цветами… Фрукты какие-то в тарелке. Искусственные… А цветы-то хоть… Хоть воды туда догадались налить?.. Хорошо, хоть воды догадались… Цветы всё равно завянут. А мне, что называется… Мне нельзя. От жажды… Имидж – ничто…
У меня тут где-то рыба. Соленая была … Где-то в кармане… А чё, – у нас на селе ништяк, что называется, – супер: у нас рыба ловится. А здесь пиво – рекой… Не, пусто… Только подклад жирный остался… Не могли пива где-нибудь спрятать тут… Пару флаконов… Чтоб чики-пики самогон…
Женщин они сюда посадили. Девок… Конечно – девки, – девчонки – они это: у них быт… Кому не интересно на чужой быт посмотреть?.. Особенно быт девчонок; бухгалтеров… Она, что называется, только эту какую-нибудь, – какой-нибудь там нарукавник снимет с себя… Уже интересно. Уже остановятся и поглядят. Что дальше будет…
А я на что здесь поставлен?!.. Они думают, я что, – они думают, на меня не интересно смотреть будет?!.. Да куда вы денетесь!.. Я, может, даже… Может, даже побольше, чем девчонки внимание к себе привлеку… Бухгалтер раздевается – это одно. А шофер… Это уже другое… Видеть надо. Один раз…
Ну что, Саша?! Начнем, что называется?! Постепенно. Деталь за деталью…
Смотри: только в майке остался – уже замерли. Продолжения ждут. Требуют жертвы… Я вообще с них тащуся!.. Чё такие доверчивые?! Чё вообще, в самом деле?!.. Ждут, когда брюки полностью сниму, – штаны свои… Ремень расстегнул… А я щас снова. Музыку представлю… Под медленный танец буду… О! Смотри: в магазин сразу порулили!.. Ну, я им щас дам план!.. Щас я им..!..
Слушай, – а куда носки вешать?.. В приличных домах, куда их это… вешают?.. Брюки – вон – на спинку стула повесил, положил. Чики-пуки. А носки?.. Дома я их лично – просто под кровать бросил, и не вызывает, что называется, вопросов: как они должны лежать, – в каком месте… А здесь – город… У всего города на виду… Я почему-то всегда считал, что носки тоже на стул нужно – на перекладину, под сиденьем… А здесь еще стулья такие – окей, главное!.. Я с них вообще тащуся! Даже перекладин на стульях нету… Ладно, чё… В носках останусь. Что называется… Так, может, даже еще цивильнее получится, – выглядеть будет… Ноги свои тоже показывать… У меня там мозоли… Лучше в носках… Смотри: порулили, порулили в магазин… Значит, привлекаю! Могу, что называется! Умею!..
Я ж раньше тоже – тут жил. В городе. На окраине, правда… Общежитие там, – чики-пуки… С армии тока пришел, что называется… Тоже – рулил тут. Ездил… У меня машина такая хитрая была… Там еще до этой – как ее там? – до перестройки этой… Раньше до перестройки были эти… сортиры такие. Общие. С буквами. «Мэ» и «Жо»… И у меня там машина. Супер… Такой бак большой, огромный. И шланг такой приделан. Гофрированный… Подъехал к этому так, – шланг так в дырку в эту – так погрузил, – в отверстие это… И всё. И вакуумный отсос, что называется. Включил…
Да ничё так, окей. Тогда эти… Ну, эти… (Первую часть слова нарочно говорит неразборчиво: «овно») – «…чисты»… Мы тогда неплохо зарабатывали. На жизнь с маслом, что называется, хватало… Днем этим самым мажешь. А вечером – чики-пики самогон: масло у тебя: на батон… Правда, запах. Всё время кажется, что от тебя – это… запах идет… Я тогда самый чистый, наверное, человек в городе был. Мылся по три раза в день. А в выходные – аж по четыре раза. С утра, в обед, вечером. И ночью встану в часа два, – понюхаю так себя…
В общем, ничё так, окей… До перестройки где-то проработал там, в автохозяйстве… Ну, до перестройки, чё, – было это: сортиров с кабинками много было. А потом как-то так – раз, раз – и всё: нету, что называется… Стали другие появляться. Туалеты. Уборные, грубо говоря. За бабки, – за деньги ходить стали… И вся перестройка в этом роде: до этого можно было так, забесплатно – в грязном, но общественном; а теперь – тоже всё ништяк, но только – за деньги… Такая тема…
И у меня друг там. Оскар. Имя такое: чики-пики. Красивое. Цивильное. Женщинам нравится… Он – там лезгин какой-то. Или кабардинец… Лицо, корче, кавказской этой – как ее?.. С гор спустился там или чё. А обратно – всё уже: подыматься не стал; не захотел… И вот мы в одной комнате с ним. Оба эти… «…чисты»… А он мне это, – постоянно такую тему, – чтобы не раскисал, что называется, не отчаивался: Саня, говорит, – да: мы «…чисты». Да, допустим. Но, Саня, пойми: это очень благородно с нашей стороны, что мы с тобой на таких должностях находимся. Все люди, они что делают, – чем занимаются? Они, Саня, ежедневно дают нам работу. И если бы не мы, Саня, кто бы им помог от своего этого самого избавляться, – от своих выхлопных этих? Стояли бы они, Саня, по колено в этом своем и не знали бы, что с этим делать. А тут мы, Саня, – мы с тобой появляемся! Подъезжаем на своих машинах со шлангами и включаем, Саня, вакуумный отсос! Так что, Саня, учти: «…чист» – это звучит гордо… Оскар человек был. Понимал. Знал…
И вот мы с ним, с Оскаром, что называется… Имя красивое. Сам – тоже… Ну, ништяк мужик, короче говоря… Мы с ним так – на машинах на этих в конце смены… Там эти – баки уже полные, под завязку, что называется… И вот мы с ним этих – девчонок едем снимать. По вечернему городу, что называется… Едем с ним так. Тормозим. Ну чё, – кричим, – девчонки! Поедем, что ли?!.. Мало, конечно, желающих было… Но Оскар не унывал. Говорит мне: Саня, говорит, девчонок катают на «Волгах», на «Тайотах» катают. На всяких тачках. А на такой машине, как у нас, Саня… Это вообще – самый последний писк – на такой машине по этому – по городу прошвырнуться туда-сюда, – по Бродвею. Когда там еще это самое – в баке… В общем, убеждал, как мог. Внедрял уверенность. Чики-пики самогон…
И вот так с ним один раз – сняли там одних. Закадрили, что называется… И поехали. По Бродвею… Оскара машина впереди летит. Он там со своей – в кабине. А я сзади: догоняю… А у меня нарочно кабина внутри такими этими обклеена: пляж там, море, пальмы; женщины там в купальниках таких. Картинки из журнала. Занавесочки там. С бархатными кисточками. Чтобы даже вообще не напоминало мне, никаким боком, – о том, что у меня там, за спиной, – в баке… И вот едем там… Ну, скорость само собой 75-ть кэмэ в час. Маза фака, что называется… И я, такой, – этой, которую там подцепил, которая в кабине у меня, – я ей, такой, наводящие вопросы задаю, что называется. Говорю: ну чё, как, говорю: окей, интересно?.. Сидит, такая, курит сигарету, ничё не отвечает мне… Я, такой, вспомнил Оскара, говорю ей – сразу так, махом, – говорю: выходи, говорю, за меня замуж… А я тогда, – у меня тогда какое-то чувство было… Казалось, что женщины отворачиваются от меня, что не привлекаю. Что запах от меня этот постоянно… И я этой, которая в кабине, – я ей тоже, такой: выходи, говорю, за меня. За простого рабочего… Она, такая, сидит, курит сигарету, что называется, – смотрит куда-то там в лобовое стекло… И, такая, мне – так преспокойненько еще, – такая: ты, говорит, этот… «…чист»… Я говорю: да?! А ты, говорю, сама… – сидишь, куришь тут!.. Да женщине, говорю, вообще курить запрещено, – если чё! А ты сидишь, говорю… Ты, говорю, испорченная, падшая, – морально опущенная, говорю!.. Она, такая, посмотрела на меня так – как-то так лениво, – и дальше, такая, сидит. Пальму разглядывает… Мне так стыдно стало, что я это там, – что высказался в таком роде. В тоне таком… Дальше уже ехали весь оставшийся путь, – молчали, в основном. Что называется… Только потом уже, под самый конец говорю ей: ты, говорю, на таких машинах, – на тачках на таких каталась когда-нибудь?! На таких чумовых тачках, говорю!.. Она: нет, говорит, не каталась. Я говорю: вот и запомни: никогда больше, – никогда, говорю, больше не будешь на такой машине кататься. Как у меня. На других, говорю, будешь, – на всяких там… А на такой, как у меня, говорю – как у меня и у Оскара, моего друга, – на такой, говорю: во!.. Последняя возможность у тебя была. В жизни…
И всё после этого… Как-то там у меня пошло. Чё-то перекосило вот так вот – в мозгах… Оскар – ничё, окей: едет телок кадрить после смены. А я – в общагу. Ничё не хочется в жизни…
Подом думаю: ладно, думаю, чё: окей. Взял вот так – и после смены даже мыться не пошел. Просто – из принципа… И вот так прямо, не умывшись, – на эту – на дискотеку: «кому за 30-ть»… А мне как раз только неделю назад это – за 30-ть: 30-ть лет исполнилось в прошлую пятницу… И, такой, прихожу, – беру вот так – в круг встаю, где все танцуют, – и всё: понеслась… Танцевать особо никогда не танцевал. Особым умением не отличался… А тут просто, думаю: ладно, думаю, – чё: «…чист» звучит гордо, думаю!.. И такая музыка еще… Эта – эстрада. Советская. 70-го года… А я как раз эту – люблю советскую эстраду, – старую: там это – про чувства… Такая тема… И этот – поет там: «Ты мне не снишься, я тебе то-о-оже…» Типа этого. Супер… И я, такой, напротив одной там встал вот так… У меня кепочка такая. Куртяк кожаный, – рабочий… Ну, настоящий «…чист»! После 30-ти, что называется… И там девушка такая… Лицо такое: простое… Хорошее такое. Доброе. Окей, что называется… И я так напротив так встал, – танцую… Глаза нарочно так слеганца прикрыл. Чики-пики самогон… Даю понять – мол, песня про меня поется: она, мол, мне не снится… Я – тоже там ей… Окей, – чё…
В общем, это Светка моя была. Светлана – жена будущая. Настоящая… А у нее вот здесь еще эта – родинка такая. Вот здесь, рядом с носом. Белая такая. Бесцветная… В принципе так – бородавкой назвать можно. Но все-таки родинка. Просто белая; бесцветная…

Странички: 1 2 3 4 5