ЭЭТ. Так ведь её и не было, Апсирт! «Арго», с Ясоном, – пустое наваждение, которое я выдумал и воплотил. Иллюзия! Дела, дела… я царь, некогда насладиться даже торжеством. Ступай, сынок. Ступай.
АПСИРТ. «Арго» и аргонавты – иллюзия?
ЭЭТ. Как ты да я, как весь подлунный мир. Хотя «Арго», скорее, фокус.
АПСИРТ. А что – Медея?
ЭЭТ. Она – иллюзия, а фокус – страсть её. Не будем мудрствовать. Вообразим, что мы и всё и вся – реальность. Медее лучше, чем тебе, она сама призналась.
АПСИРТ. И предсказание кражи Золотого Руна – придумка?
ЭЭТ. Конечно.
АПСИРТ. Зато ты отомстил неверной супруге?
ЭЭТ. Конечно.
АПСИРТ. Хочу быть магом!
ЭЭТ. Воистину, достойнее быть иллюзионистом, чем иллюзией. Ты умница. А пока ступай, сынок, я время выделю и мы займёмся обучением. Иди!
АПСИРТ. Иду-иду. (Уходит.)
ЭЭТ. Геката, я лишил тебя Медеи! Завидуй сыну моему, старуха! Он – всё! Не я, не ты, не Медея, никто, но он, мой сын! Исполнится древнее пророчество: с нефритом на чреслах, с изумрудом на персях, с горным хрусталём на персте, меч в правой деснице, а в левой – весы, ты станешь могучим, бессмертия будешь превыше, единственным богом Земли.
ЭПИЗОД 4. Коридоры дворца. Здесь Ясон. Входит Медея.
ЯСОН. Куда ты, Медея? Я жду, а ты проходишь мимо, тенью, солнышко моё!
МЕДЕЯ. Славный витязь, привет тебе. Ты не ошибся? Здесь мало света.
ЯСОН. Ошибся? В чём? Темнишь, колдунья.
МЕДЕЯ. Сознаться стыдно, я забываю имена.
ЯСОН. Неуклюжая шутка. Я любитель розыгрышей, поиграем ещё, милая, но после, а пока давай уладим с Золотым Руном.
МЕДЕЯ. Разве может быть золотою шкура барана? Ты сам затеял беседу, а мне же надо как-то обращаться к собеседнику. Как тебя зовут?
ЯСОН. Ты разлюбила и так нескладно пытаешься меня отшить?
МЕДЕЯ. Отшить? Так, я швея?
ЯСОН. Золотошвейка! Вышиваешь замысловатые узоры! А я солдат, мне неловко вышаркивать политесы. Я Ясон! Скажи мне в лоб, любовь прошла?
МЕДЕЯ. Любовь? Здесь никого не проходило, никто не встретился. Постой, я видела девицу! Она навстречу шла, потом увидела меня и скоренько свернула, верней, шмыгнула, похоже, испугалась, если имя ей Любовь, тогда конечно, я Любовь встречала, и она прошла.
ЯСОН. Я терпелив, но до разумных степеней. Я в корне пресеку мороку!
МЕДЕЯ. Да что же я могу, милейший? Ты говоришь, тебя зовут Ясоном, а меня, ты говоришь, зовут Медеей? Поверь, мне это новость!
ЯСОН. Я воин, я не терплю насмешек!
МЕДЕЯ. Ясон… Медея… ты – сон, я – мёд… приторная сказка. Не раздражайся, сударь мой чудесный, бывает так, что волен человек забыться. Болезнь такая есть, я знаю. Болезни нам насылают с неба, где обитают божества. Болезнь есть кнут, наказующий упорство в грехах, кнутом сподручней править миром, верней и действенней. С богов и спрашивай. А ты – моряк, ты пахнешь рыбой, пенькой, смолой… как ты похож на чайку!
ЯСОН. Сравнить героя с падальщицей, с попрошайкой!? В последний раз остерегаю, хватит оскорблять!
МЕДЕЯ. Прости, от гнева я всегда бегу. Скажи, где выход?
ЯСОН. Медея, давай-ка, разберёмся, мы не чужие.
МЕДЕЯ. Мы родня?
ЯСОН. Убил бы дуру! Ты мне жена, а я тебе готовый и согласный муж!
МЕДЕЯ. Как много новых слов теперь я знаю: муж, жена.
ЯСОН. Скажи ещё, что ты не знаешь слово: любовь!
МЕДЕЯ. Конечно, слышала, любовь, насколько помню, имя девушки?
ЯСОН. Я обречён. Не беси меня на грани смерти.
МЕДЕЯ. Вот как! Тебе угрожает опасность, светлый витязь! Мне очень хочется тебе помочь, но про любовь не поняла? Мне крайне нелегко, мой разум то взлетает ввысь, куда-то в горы, то угнетает, камнем вдавливая в землю. Мозг? Он тяжек мне, я не люблю мой мозг.
ЯСОН. Она буквально сошла с ума! Медеи больше нет. И нет меня.
МЕДЕЯ. Есть я! Давай, поговорим про любовь, а?
ЯСОН. Умри!
МЕДЕЯ. Не бей! Мне больно!
ЯСОН. Что за любовь без боли? Любовь – болезнь, терпи её, терпи. Вот и весь разговор. Поговорили. А мне досталась смерть, всем болям боль!
МЕДЕЯ. Остановись! Ясон! То солнце в черепе стучит пожаром, то вымораживает мозг луна, скользнувшая со льдов Кавказа. Дай мне придти в себя. Пожалуйста, сотри мне пот со лба и глаз – то кровь? Позволь поцеловать меня ударившую руку? Вот родина моя!
ЯСОН. Опять за старое взялась. Она уже ничто, растение. Что делать!
МЕДЕЯ. Здесь родилась, взросла и расцвела Медея, былая принцесса, волшебница когда-то, дочь, сестра, ломоть Колхиды. Я принесу присягу родине! Когда склонюсь, вонзи кинжал мне в шею, чтоб неповадно было предавать и красть, и в назиданье жёнам убей жену.
ЯСОН. Ты вспомнила себя, Медея?
МЕДЕЯ. Вот руки… мои.
ЯСОН. Вот руки… мои!
МЕДЕЯ. Осторожнее, милый, вдруг они переплетутся, не расплести вовеки.
ЯСОН. А мы не станем расплетать!
МЕДЕЯ. Руками можешь представить театр теней? Гляди: собака!
ЯСОН. А вот и заяц! Спешит охотник за добычей…
МЕДЕЯ. Добыча рада стать добычей. А если нам орла представить в четыре трепетных руки? И воспарим в кавказские высоты! Мы улетаем! Мы летим!
ЯСОН. И я лечу!
МЕДЕЯ. Всё дело в даре, в роковом камне!
ЯСОН. Изумруд! Где магический кристалл, Медея?
МЕДЕЯ. Как, как меня зовут? Мужчина, чем поможет тебе женщина?
ЯСОН. Она лишилась дара. Или отреклась? Конечно. Я погиб! Сдуревшая кукла, сдать возлюбленного задарма – это любовь? Кто твой учитель жизни? Дрянь, я научу тебя, попробуй ещё хоть раз произнести: любовь.
МЕДЕЯ. Ужас! Ужас… ужас.
ЯСОН. Юнона, надоумь! Пора тебе расплачиваться. Профукать жизнь мою напрасно я не позволю, тем более тебе, бессмертная подстилка!
МЕДЕЯ. Ужас! Ужас… ужас.
ЯСОН. Заткнись, убожество, не мешай, я молюсь.
МЕДЕЯ. Зачем летать словам, не зная, попадут ли богу в уши? Я, лучше я сама взлечу, мой дурень, я – твоя молитва… ты – моя любовь!
ЯСОН. Пожалуйста, заткнись, я не люблю больных, калек, детей и стариков, ведь я солдат. Не искушай!
МЕДЕЯ. Я не люблю! Я не могу любить, потому что я сама и есть любовь, и мною, только мною, не иначе, можно полюбить, я – любовь!
ЯСОН. Нет любви!
МЕДЕЯ. Как же? Вот я!
ЯСОН. Люди мешают думать, люди мешают жить. Люди, вас нет!
МЕДЕЯ. Больно! Не бей!
ЯСОН. Любовь – тюфяк, набитый камнем и песком, для тренировки хорошего кулачного бойца, для настоящего мужчины.
МЕДЕЯ. Боль!
ЯСОН. Любовь – жбан, полный растоптанного винограда, питья настоящего мужчины!
МЕДЕЯ. Боль…
ЯСОН. Тюфяк истреплен, опрокинут жбан. Солдат готов к войне, вот жизнь настоящего мужчины! Медея, эта приторная водица – кровь? В ней соли не хватает. С такою кровью, человечек, ты не имеешь права жить. Юнона, божественная стерва! Твой Ясон покуда жив, и жить он хочет очень! Откликнись! Есть тут храм Юноны?
Входит Апсирт.
АПСИРТ. Ясон!
ЯСОН. Царевич… как тебя зовут, не помню? Мне надо срочно помолиться. Будь здоров, малыш, и не дразни судьбу, и никогда таких, как я, не задевай. Ты понял? Никогда! (Уходит.)
АПСИРТ. Иди-иди, урод. Надо было этакому примитиву к нам угораздить… у, рожа! А глаза – кощунство над взором человека. Типичный хряк, прохрюкал мимо, коль не задел клыками, копытами не затоптал, считай, что вновь родился. А что за пятна на полу? Кровь? Кровь. Кому не повезло не разминуться с хряком? Медея! Сестра… животных ты всегда любила… великий гость наводит свой порядок в приютном доме. Как мало света во дворце! Отец! Отец!
Входит Ээт.
ЭЭТ. Я здесь, сынок.
АПСИРТ. Медея!
ЭЭТ. Она ещё жива?
АПСИРТ. Медеи больше нет. Её убил Ясон?
ЭЭТ. Обыкновенный герой забил до смерти обыкновенную женщину, ничего удивительного, подобное – сплошь и рядом. Она от дара отреклась и, передав мне изумруд, лишилась силы. Отречение вытравило из её памяти всё, очевидно, она пыталась вернуть себя, но в процессе довела Ясона до безумства. Нельзя отрекаться от даров природы.
АПСИРТ. Ты отомстишь убийце?
ЭЭТ. Он – нежить, он уйдёт туда, откуда я его и вызвал, в царство мёртвых.
АПСИРТ. Так этот хряк – твой воин!? Ты можешь оживить Медею, я знаю!
ЭЭТ. У неё есть мать, вот пусть она её и оживляет, а меня увольте от колдовских утех. Не я – убийца. Не я затеял спор о первенстве. Геката потерпела поражение, а проигравший, как известно, за победителем выносит мусор. В войне без мусора нельзя, иначе не видна работа.
АПСИРТ. Ты в силах воскресить сестру мою, так воскреси, прошу, молю!
ЭЭТ. Пустяки. Обыкновенный спор двух магов, к тому же супругов, за первенство, а смерть одной из многих дочерей – досадная издержка. Сынок, привыкай к смертям, не стоит человек не то, что сожаленья, досады не достоин, не в человеках соль Земли, но в Посвящённых в Знание Того, Кто Один, Един и Сущ! Стань магом и сам воскресишь сестру, до срока я её во льдах кавказских скрою, она там сохранится в лучшем виде.
АПСИРТ. Ты всё выдумал за тем лишь, чтобы заставить сына, наследного принца, обратиться к магии?
ЭЭТ. И согласись, что всё проникнуто заботой о тебе – любовь отца!
АПСИРТ. Благодарю. Я обещаю перемениться так, как хочешь ты.
ЭЭТ. Я счастлив, сын мой!
АПСИРТ. Я здесь распоряжусь, хорошо? Ты прав, отец, во всём, как всегда.
ЭЭТ. Идём со мной, Апсирт, я дам тебе твой талисман, твой дар, нефрит, на всякий случай, он охранит тебя от бед.
АПСИРТ. Успеется. Я посижу с Медеей, прослежу за процедурой приготовления мистерии ухода человека прочь от людей и выродков.
ЭЭТ. Добро, я скоро вернусь, управлюсь с повседневностью, зайду к себе и принесу нефрит, он нужен тебе. Жди меня, сын, я приду. (Уходит.)
АПСИРТ. Кого ты победил, старик? Вот нефрит, я украл его у тебя, как оба других дара… самоцветы хороши, когда они не в лапах мага, а украшением для дам. Победы, поражения, во всём – война; добро бы воевать, когда на Родину напали, когда… да никогда! Нет оправдания войне ни меж людьми, ни меж богами, ни меж звездами, ни меж зверьми, но мир стоит и держится войною. Гордыня бьётся с мудростью и вечно побеждает, и увлекает гордеца Гекате в жертву, в бездну ведьмы. Три дара: изумруд, нефрит и горный хрусталь, объединить в одних руках, владелец станет вровень с богами Олимпа, о чём мечтала ты всю жизнь, сестра моя родная. Прими, Медея, вот дары, воскресни и прощай.
ЭПИЗОД 5. Бездна Гекаты. Здесь Медея.
